PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Task Forces
    • Ukraine
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Task Forces
    • Ukraine
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • Ukraine Task Force: Getting Ukraine Right: From Negotiations Trap to Victory

    View
  • Ensuring Genuine Results? A New Electoral Design in Uzbekistan

    View
  • Ukraine, Taiwan, and Macron’s “Strategic Autonomy”

    View
  • After Violence: Russia’s Beslan School Massacre and the Peace that Followed

    View
  • Ukraine’s Unnamed War: Before the Russian Invasion of 2022

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

В чем смысл «национального» в российской дискуссии о национальных интересах?

  • January 19, 2016
  • Viatcheslav Morozov

Размышляя об особенностях российской дискуссии о национальных интересах, известный политический аналитик Глеб Павловский не так давно заметил:

…Национальные интересы России сегодня лишены центров разработки и политически строгой терминологии. То, что пишут по этой теме – беллетристика, часто политически безответственная. Мы слышим сказки о всемогуществе с указанием другим странам, что те лишь мишень для наших «Искандеров».

Павловскому не откажешь в наблюдательности, и его статья указывает на серьезную проблему. Я полагаю, однако, что его диагноз не вполне точен. Проблема состоит не в отсутствии правильного определения национальных интересов или институтов, которые позволили бы российскому обществу выработать такое определение в ходе открытой, демократической дискуссии. Ее корни нужно искать глубже.

Само понятие «национального» принимает в России довольно своеобразную форму. Интеллектуальные и политические элиты упорно не желают принимать во внимание заботы и ожидания «низов» и вместо этого продолжают увлеченно обсуждать «вечные вопросы»: является ли Россия европейской страной? Готовы ли россияне к демократии западного типа, и если нет, то будут ли когда-нибудь готовы? Можно ли считать Россию нормальной страной, и если нет, то радоваться этому или стыдиться?

Иными словами, внимание практически всех участники дискуссии о национальных интересах сосредоточено не на внутреннем развитии страны, а на ее глобальном статусе, в особенности по сравнению с Западом. Такова универсальная тенденция, одинаково характерная для правительства и оппозиции, для националистов и либералов. Причины этого явления следует искать в типичной для России и многих других стран модели догоняющего развития. Чтобы разорвать порочный круг, в котором за прозападной модернизацией неизбежно следует националистическая реакция, необходима новая политическая повестка дня, в которой на первом плане оказались бы внутренние вопросы и интересы народа.

Стойкость как национальная идея?

Павловский подчеркивает, что в официальных заявлениях о российских национальных интересах вопросы статуса и внешнего признания преобладают по отношению к содержательным темам. В самом деле, российское руководство, включая президента Владимира Путина и премьер-министра Дмитрия Медведева, упорно настаивает, что диалог по каким бы то ни было конкретным вопросам, касающимся, например, будущего системы европейской безопасности, возможен только после того, как «партнеры» согласятся уважать российские национальные интересы. Так, на заседании Совета национальной безопасности в июле 2015 года, специально созванном для обсуждения национальных интересов в условиях санкций, Путин заявил: «Мы … не торгуем своим суверенитетом». Сопротивление давлению со стороны Запада – безусловный приоритет для Кремля, тогда как экономическую политику приходится подгонять под императивы, вытекающие из внешнеполитической конфронтации.

Тот же образ мысли характерен и для более широкой общественной дискуссии вокруг конфликта с Украиной, а в последние месяцы также и вокруг сирийской кампании. В публичном поле доминируют призывы «не сдаваться и идти до конца», однако совершенно не ясно, что именно ждет Россию в конце этого пути. Сторонники бескомпромиссной внешней политики  не считают нужным даже намекнуть, что Россия, по их мнению, могла бы выиграть от следования данным курсом, кроме, опять-таки, уважения со стороны внешнего мира, и Запада прежде всего.

Агрессивное антизападничество было одним из важнейших факторов, способствовавших принятию решения аннексировать Крым в ответ на события, которые выглядели из Москвы как очередной «оранжевый» переворот, организованный Вашингтоном. Этот шаг сплотил нацию (за исключением либерального меньшинства) и как таковой может быть истолкован как достижение в борьбе за национальные интересы, в той или иной их интерпретации. Однако нарушение территориальной целостности соседнего государства привело к изоляции России, последствия которой сказались на благосостоянии всего населения.

Зайдя в тупик в конфликте с Украиной, Кремль не нашел ничего лучше, чем отвлечь внимание общественности от одной войны, начав другую. Как и в Украине, российские интересы в Сирии определяются преимущественно через призму противостояния с Западом. Заявленная цель – нанести поражение «Исламскому государству» – до сих пор не переведена на язык конкретных задач; масштаб финансовых ресурсов, необходимых для осуществления операции, бы явно недооценен.

Растущая инфляция и другие негативные экономические и социальные последствия «возвращения» Крыма и интервенции в Сирии едва ли заставят россиян сожалеть о любом из этих внешнеполитических шагов, но с большой вероятностью приведут к появлению новых социальных конфликтов. Подобная внешняя политика может расцениваться как успешная только с точки зрения очень узкого определения национальных интересов как игры с нулевой суммой против Запада – игры, в которой статус значит гораздо больше, чем качество жизни.

С одной стороны, существует обширная литература, доказывающая значимость статуса и признания как движущих сил мировой политики. Государства довольно часто ставят на кон собственное существование в погоне за «онтологической безопасностью», то есть чувством уверенности в собственной идентичности и достойном положении в мировом сообществе. С другой стороны, столь полное пренебрежение внутренними вопросами жизни общества при выработке политического курса заслуживает пристального внимания.

Традиционализм без традиции

Недавний консервативный поворот в российской политике можно на первый взгляд счесть свидетельством того, что Россия наконец-то отыскала собственную содержательную повестку дня. После возвращения Путина в Кремль в 2012 году были переформулированы ключевые социальные приоритеты, включая поддержку традиционных семейных ценностей, уважение к религии и укрепление позиций русского языка и культуры. Предполагается, что эта политика, наряду с поощрением общенационального культа победы над фашизмом, будет способствовать укреплению «духовных скреп», которые, согласно Путину, помогут национальному сплочению.

Вместе с тем, достижение этих, казалось бы, позитивных целей требует политических мер, имеющих почти исключительно негативный и репрессивный характер. Поддержка традиционных семейных ценностей превращается в призывы (отчасти уже ставшие законами) запретить «пропаганду гомосексуализма» и усыновление иностранцами или однополыми семьями, ограничить аборты, повысить пошлину за регистрацию развода. Уважение к религии ведет к криминализации «оскорбления религиозных чувств. Память о жертвах, принесенных на алтарь победы над нацизмом, используется как оружие против «фальсификаторов истории». Поддержка русского языка и культуры не ограничивается ограничениями против голливудских фильмов: она порождает репрессии против любых современных художественных течений, вызывающих раздражение у невзыскательного массового потребителя.

В конечном итоге весь консервативный поворот сводится к атаке на «пятую колонну». Этот ярлык навешивают на всех «отступников» – на «Pussy Riot», НГО, либеральных интеллектуалов, исследователей, получающих иностранное финансирование. Всех их скопом обвиняют в предательстве подлинных российских ценностей и переходе на сторону Запада, стремящегося эти ценности разрушить. Однако сами ценности как таковые все время отступают на задний план перед лицом грандиозного сражения с силами зла. Для сторонников режима, к какому бы лагерю они ни принадлежали, национальные интересы сводятся к противостоянию западному влиянию.

Высокомерие либерального космополитизма

Отсутствие содержательного интереса к проблематике национальных интересов еще более очевидно на противоположном краю политического спектра. Российские либеральные интеллектуалы гордятся своим космополитическим мировоззрением; некоторые из них с презрением отметают саму идею национального интереса. С точки зрения либералов абсолютные и бесспорные нормы социального устройства заданы Западом; национальная задача России, постольку, поскольку об этом вообще стоит говорить, определяется лозунгом «Go West» (именно так, по-английски, озаглавлена статья Михаила Ходорковского о национальных интересах России).

Космополитизм принято считать достойной доктриной, призывающей оставить в прошлом узколобый национализм и задуматься об интересах человечества как единого целого. Однако общечеловеческие интересы отнюдь не являются чем-то самоочевидным. Любая универсальная идея, будь то рынок или демократия, может существовать только в многообразии локальных форм, отражающих реальные условия жизни конкретных людей. В России – полупериферийной страны, чьи социально-экономические структуры делают ее непохожей на типичные рыночные демократии, – система управления и характер реформ должны иметь определенное своеобразие. Один из печальных уроков постсоветских реформ состоит в том, что механическое введение рыночных правил взамен ресурсно-ориентированной плановой экономики ведет не к свободному рынку и демократии, а к коррумпированному и авторитарному государственному капитализму.

Следовательно, ценности, которые пытается продвигать либеральная оппозиция, должны прежде всего иметь смысл в местном политическом и культурном контексте. Защита прав сексуальных меньшинств или свободы слова в стране, подобной России, – дело благородное и, несомненно, важное. Однако до тех пор, пока эти задачи обосновываются лишь ссылками на универсальные нормы, без увязки с повседневными заботами людей, большинство россиян будут продолжать думать, что их навязывает Запад. Российская оппозиция должна суметь доказать простым россиянам, что неуважение к индивидуальным правам и ограничение политических свобод являются одной из причин перебоев с отоплением, чрезмерной платы за место в детском саду или закрытия сельского медпункта.

Нельзя сказать, чтобы лидеры оппозиции не пытались делать чего-то подобного, но эти усилия никак нельзя назвать последовательными. «Креативный класс» в целом скорее движется в противоположном направлении. Потрясенная массовой поддержкой авторитарного режима и, в особенности, ура-патриотической волной по поводу аннексии Крыма, интеллигенция ведет себя так же, как вела всегда, начиная с середины XIX века – пытаясь дистанцироваться от простого народа. Эта отчужденность проявляется по-разному: в использовании презрительных ярлыков применительно к сторонникам режима, в непрекращающейся дискуссии об эмиграции, и чаще всего – в отказе от высказывания своей политической позиции за пределами узкого круга друзей.

Еще одна возможность отмежеваться от народа, как ни парадоксально, состоит в поддержке режима. Подобно Пушкину, многие образованные россияне сегодня, пусть и с неохотой, соглашаются признать правительство «единственным европейцем» в стране, где авторитаризм остается последним средством предотвращения «русского бунта – бессмысленного и беспощадного». Хотя такая позиция понятна с психологической точки зрения, она ведет к отказу от главной миссии интеллектуалов – критической переоценки важнейших вопросов, от решения которых зависит как внутреннее благополучие и единство нации, так и будущее страны на международной арене.

Народная интеллигенция: не только клише из прошлого

В России, безусловно, существуют политические силы, ориентированные прежде всего на решение внутренних проблем. Радикальные националисты ставят на первое место интересы русского народа. Некоторые из них могут оказаться способны преодолеть примитивное антизападничество и выступить с лозунгами, имеющими подлинно национальный характер. Националисты, однако, исключают из понятия народа значительную часть россиян, что неизбежно ведет к ксенофобии и расколу в обществе.

Среди более умеренных политиков интересен пример Алексея Навального, который неоднократно пытался играть на поле националистов – в частности, соединяя демократическую риторику с националистической. Остальные оппозиционеры относятся к подобным экспериментам с недоверием или даже с презрением. Заигрывание с расистскими идеологиями, конечно, опасно, но в то же время нельзя не считаться с серьезной озабоченностью, которую рост числа мигрантов вызывает у подавляющего большинства россиян. Похожий пример из другой области представляет собой волна возмущения, вызванная уничтожением «незаконно» ввезенного продовольствия. Противники Путина пытались заработать на этой волне политический капитал, однако не смогли увязать этот вопрос с другими, прежде всего с неуверенностью в завтрашнем дне в условиях углубляющегося экономического спада.

Демократическая оппозиция должна активно участвовать в конструктивном обсуждении этих и других подобных вопросов. Более того, это обсуждение должно быть частью глобальной дискуссии с участием западных политиков и интеллектуалов. Игнорируя мнение «низов», даже когда это мнение не вызывает симпатии, оппозиционеры не только лишают России надежды на демократическую трансформацию, но и компрометируют либеральную идею как таковую. Когда у людей создается впечатление, что с их справедливыми требованиями не считаются по причине их несоответствия абстрактным нормам, люди скорее отвергнут нормы, чем откажутся от своих требований.

Одинокие попытки переформулировать политическую дискуссию в национальных терминах, вызывающие пренебрежение у образованного сословия, не могут компенсировать отсутствия серьезной дискуссии о будущих реформах. При том, что практически вся мыслящая и пишущая Россия согласна с неизбежностью реформ в более или менее отдаленном будущем, большинство рецептов выхода из тупика остаются в рамках логики «демократических транзитов», не учитывая структурной специфики российской модели. В условиях, когда десятилетия существования в условиях погони за рентой и тотальной коррупции оставили глубокий отпечаток на всем обществе, излишек космополитизма в мировоззрении элит может дорого обойтись России в будущем, особенно если поле демократической политики останется в распоряжении радикалов.

Даже если столь полное преобладание внешнего над внутренним составляет уникальную особенность России, сама по себе эта проблема не уникальна. Антонио Грамши исследовал похожие закономерности в своих работах по итальянской истории и политике. Грамши считал, что космополитизм итальянских интеллектуалов, обусловленный периферийным положением страны в капиталистической Европе, стал причиной их невнимания к задачам национального строительства и политического объединения. Наблюдения Грамши применимы не только к Италии, но и к другим «бедным родственникам» европейской цивилизации, таким как Россия, Турция и Южная Америка.

Как и другие подобные страны, Россия страдает от фундаментального разрыва в механизме политической репрезентации. Задача превращения плебса в народ – политический субъект, определяющий собственное будущее, – задает суть демократической политики. Как показал Грамши, эта задача не может быть доверена никакой системе институтов, сколь бы прогрессивной та ни была. Чтобы услышать глас народа, необходима упорная творческая работа, в которой по определению состоит миссия интеллектуального сословия. Российская интеллигенция, если она хочет быть достойной этого звания, должна покинуть башню из слоновой кости и научиться говорить от имени народа. 

Memo #:
414
Series:
2
PDF:
Pepm414_rus_Morozov_Jan2016.pdf
Related Topics
  • Морозов
  • Россия
  • Украина
Previous Article
  • In the News | Hовости

Кремль и европейских ультраправых объединяет неприятие либерального миропорядка

  • January 19, 2016
  • Marlene Laruelle
View
Next Article
  • Recommended | Рекомендуем

Belarus: Europe’s last dictatorship | People and Power (2018)

  • January 20, 2016
  • PONARS Eurasia
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Rallying to Russia from the Balkans: Milorad Dodik and the Invasion of Ukraine

  • Emina Muzaferija and Gerard Toal
  • June 5, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Shanghai Cooperation Organization and Russia

  • Janko Šćepanović
  • May 15, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Tbilisi’s Transactional Foreign Policy Leads Georgians Astray

  • Kornely Kakachia and Bidzina Lebanidze
  • May 5, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russia’s Administrators: The Weakest Link in a Crisis

  • Guzel Garifullina
  • April 25, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ukrainians and Russians Are Not One People—But Perhaps Not for the Reasons You Think

  • Pål Kolstø
  • April 21, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russian Protests Following the Invasion of Ukraine

  • Katerina Tertytchnaya
  • April 17, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Consolidating Values to Consolidate Power in Russia

  • Katie Stewart
  • April 10, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russia’s Paramilitarization and its Consequences

  • Marlene Laruelle and Richard Arnold
  • April 3, 2023

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.