PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • A Rock and a Hard Place: The Russian Opposition in a Time of War | New Voices on Eurasia with Jeremy Ladd (April 11)

    View
  • The Russia Program at GW (IERES)

    View
  • The Evolving Concerns of Russians after the Invasion | New Voices on Eurasia with Sasha de Vogel (March 9)

    View
  • PONARS Eurasia Spring Policy Conference (March 3)

    View
  • Ukrainathon 2023 (Feb. 24-25)

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Повесть о трех легитимностях: Переменчивая тональность при постоянстве содержания украинской политики Москвы

  • July 28, 2016
  • Mikhail Alexseev

Продолжающийся военный конфликт между Россией и Украиной – это яркое напоминание о том, что изменения политической тональности и военной тактики не обязательно коррелируют друг с другом либо свидетельствуют о сущностной перемене во внешнеполитических целях государства На самом деле, изменения тональности могут использоваться для маскировки преемственности проводимой политики. Систематический анализ официальных российских заявлений и информации о военном конфликте за последние два года указывает на отсутствие у Москвы планов признавать суверенитет Украины над Донбассом. Последовательно проводимая Кремлем политика в отношении Украины состоит в том, чтобы затягивать реальное разрешение конфликта до тех пор, пока Донбасс не получит политическую автономию на условиях Москвы, по сути превращая регион в государство-сателлит России.

Чем мягче риторика, тем интенсивнее обстрелы

Характеристизации со стороны Кремля политической ситуации в Украине лишь отчасти можно рассматривать как индикатор военной поддержки Россией своих клиентов – боевиков Донбасса. Когда конфликт начинался в 2014 году, жесткость политического тона Москвы четко коррелировала с ее военными акциями в Украине. Использование Кремлем враждебно агрессивных характеристик в отношении прозападного руководства Украины после Евромайдана (например, «ярые неонацисты») непосредственно предшествовало вторжению России в Крым, а также в Донецкую и Луганскую области (Донбасс). В августе 2014 года Владимир Путин сравнил усилия Украины по восстановлению контроля над занятой поддерживаемыми Москвой боевиками территорией Донбасса с осадой Ленинграда нацистами во время Второй мировой войны. В следующем месяце регулярные российские войска и их местные пособники и наемники, окружили и убили сотни украинских военнослужащих под Иловайском.

Однако, смягчение тона Кремля по отношению к Украине в конце 2014 года (к примеру, Путин прекратил проводить параллели между нацистами и украинцами) не привело к снижению насилия. Военная поддержка Донбасса Москвой продолжилась. Россия и подконтрольные ей силы выдавили украинские войска из международного аэропорта Донецка, уничтожили украинские войска под Дебальцево в начале 2015 года, захватили прибрежную территорию Азовского моря до Мариуполя, продолжили наносить регулярные смертоносные ракетные и артиллерийские обстрелы в Луганской области.

Атаки продолжаются по сей день. Данные о жертвах недвусмысленно опровергают представление о том, что война между Россией и Украиной закончилась в начале 2015 года. ОБСЕ сообщает о сотнях еженедельных нарушений Минских соглашений о прекращении огня, которые, по большей части, совершаются поддерживаемыми Россией сепаратистами. Официальные данные ООН еще более показательны. Как показывает график №1, агентства ООН сообщают, что с апреля по декабрь 2014 года 4364 человека были убиты в российско-украинском конфликте. Однако, с тех пор, потери продолжили расти, достигнув 9371 человек на конец мая 2016 года. Большая часть смертей явилась следствием наступательных операций поддерживаемых Россией сепаратистов. Гибель примерно 4285 человек за период с февраля прошлого года по май этого года более чем в 4 раза превышает ежегодный уровень потерь, который исследователи международных отношений используют в качестве критерия, дающего основание классифицировать вооруженный конфликт как войну.

С марта нынешнего года существенного роста насилия не происходило, что, однако, не означает окончания войны. Это свидетельствует лишь о том, что поддерживаемые Кремлем военные операции стали проводиться с бóльшей осторожностью. Некоторую надежду подавал период с декабря 2015 по февраль 2016 года, когда общие потери возросли в наименьшей степени (69 смертей) по сравнению с потерями в любые другие 3 месяца. Однако, резкое нарастание военных операций, начатых с контролируемых сепаратистами территорий, имело результатом гибель еще 204 человек в период с февраля по март 2016 года.

Более того, смягчение риторики и агрессивности военной тактики не были тождественны бóльшему принятию суверенитета Украины или ее права выбирать свою собственную геополитическую ориентацию. Иными словами, даже снижение интенсивности военного конфликта не означает роста шансов на его разрешение.

Это становится очевидным при рассмотрении позиции Кремля по трем ключевым проблемам, касающимся легитимности: а) суверенитета Украины в унаследованных от СССР границах; б) руководства и политических институтов Украины после Евромайдана; и в) поддерживаемого Москвой сепаратистких лидеров на Донбассе.

График 1. Потери в российско-украинской войне в Донбассе (данные ООН)[1]

(Примечание: маркеры обозначают соглашения о прекращении огня Минск-1 и Минск-2)

Путин: «Что такое Украина?»  

Результаты поиска по новостям в Google и Lexis/Nexis с ключевыми словами «Путин» и «Украина» с 1 января 2000 года по 1 января 2016 года не дают прямого или косвенного указания на то, что Путин отказался от своего давнего мнения, согласно которому притязаниям Украины на статус независимого суверенного государства с признанными международным сообществом границами не хватает легитимности (если о такой легитимности можно говорить в принципе).

По утверждению российской газеты «Коммерсантъ», на закрытой сессии Совета Россия-НАТО в 2006 году Путин вспылил и, обращаясь к Бушу, сказал: «Ты же понимаешь, Джордж, что Украина — это даже не государство! Что такое Украина? Часть ее территорий — это Восточная Европа, а часть, и значительная, подарена нами!». «Коммерсантъ», который в то время был относительно независимым от Кремля, интерпретировал высказывание Путина как плохо завуалированную угрозу того, что если НАТО предоставит Украине путь к членству, тогда Россия может начать расчленение Украины.

Во время прямой линии по государственным телеканалам в апреле 2014 года Путин повторил эту точку зрения, заявив, что вся восточная часть Украины является Новороссией, и что эти территории «были переданы в Украину в 20-е годы советским правительством. Зачем они это сделали, бог их знает.” В последнем публичном выступлении по этой теме, Путин увязал суверенитет Украины с ее геополитической ориентацией. В сентябре 2015 года, в своем интервью американской аналитической передаче «60 минут» на канале CBS, он  намекнул на то, что у Украины нет права на суверенитет в случае, если ее правительство решит покинуть сферу российского влияния. Путин сказал: «Уважать суверенитет — это значит не допускать государственных переворотов, антиконституционных действий и незаконного смещения легитимных властей». Имелось в виду свержение в феврале 2014 года пророссийского руководства Виктора Януковича и приход к власти проевропейского и пронатовского правительства. Путин никогда публично не дезавуировал и не корректировал эти высказывания.

Недопризнанность украинского руководства после Евромайдана

Несмотря на смягчение своей вербальной агрессии против Киева с начала 2015 года, Москва продолжила рассматривать украинское правительство как нелегитимное и враждебное России. Немаловажно, что признание избранных на свободных и конкурентных выборах президента, парламента и муниципальных администраций Украины, было заметно сдержанным или поверхностным, особенно по сравнению с теми формулировками, которыми Кремль характеризовал свергнутое правительство Януковича или руководство других государств с укоренившимся авторитаризмом. Дополнительный поиск по новостям Google с января 2015 по май 2016 не выдал результатов в поддержку противоположного.

Сначала Москва медлила, а затем темнила с поздравлениями Петру Порошенко по поводу его победы в президентских выборах в Украине в мае 2014 года. Через три дня после закрытия избирательных участков, когда результаты стали очевидны, Кремль заявил, что ожидает окончательных результатов подсчета голосов. Когда в начале июня результаты голосования были объявлены, Москва промолчала. Несколько дней спустя, президентская администрация РФ назвала Порошенко «президентом Украины», сообщая о телефонном звонке в ходе которого Порошенко поздравил Путина «с Днем России». Однако, хотя факт телефонного звонка был подтвержден, какое-либо доступное документальное свидетельство относительно того, когда, где и как Путин официально поздравил Порошенко с победой на президентских выборах, похоже, отсутствует.

Официальную реакцию Кремля на президентские выборы 2014 года в Украине выразил секретарь Совета Безопасности РФ Сергей Иванов: «Мы уважаем выбор украинского народа». В то же время, контролируемые Кремлем СМИ продолжили обвинять Киев в массовых нарушениях на участках исключительно на основании сообщений с сепаратистских территорий. При этом, аналогичная упомянутой выше уважительная формулировка использовалась и для характеристики непредставительных и непроверяемых результатов выборов на удерживаемых сепаратистами территориях Донбасса.

Тем временем, в двух других случаях Путин быстро и однозначно поддержал неконкурентные и постановочные перевыборы двух долгое время пребывавших на своих постах постсоветских автократов – Нурсултана Назарбаева в Казахстане и Александра Лукашенко в Беларуси. Он заявил, что «итоги голосования подтверждают высокий авторитет, которым пользуется Нурсултан Назарбаев среди граждан Казахстана», а «убедительная победа Александра Лукашенко на выборах свидетельствует о высоком политическом авторитете и доверии со стороны населения». Кремль не выразил подобной поддержки ни одним из масштабных выборов в Украине (президентским, парламентским, местным) даже несмотря на то, что в отличие от Беларуси и Казахстана, украинские выборы были признаны международными наблюдателями свободными, конкурентными и хорошо организованными. Наконец, в нарушение традиции, Кремль не направил стандартные протокольные поздравления украинскому руководству по случаю Дня независимости Украины в 2014 и 2015 гг.

Донбасс: легитимизация клиентов-сепаратистов

Кремль твердо настаивает на том, что  Донецкая и Луганская «народные республики» (ДНР и ЛНР) представляют волю большинства местного населения и достойны высокой степени автономии, включая автономию внешнеполитическую. Данные образования требуют такую автономию несмотря на то, что их территории представляют собой истерзанные полевыми командирами анклавы, организованные и защищаемые Россией, которые покинули уже порядка двух миллионов человек. Позиция Кремля по поводу ДНР и ЛНР в особенности свидетельствует о его антизападной геополитической позиции: в частности, сами названия ДНР и ЛНР до боли напоминают о том как Москва официально называла подконтрольные ей коммунистические диктатуры в Восточной Европе как «народные демократии».

В мае 2014 года ДНР и ЛНР провели референдумы о «государственной независимости». Даже хотя референдумы были поспешными, бессистемными и нерепрезентативными, Москва «с уважением» отнеслась к этим событиям как к «волеизъявлению населения». Два месяца спустя российские военные и подконтрольные им местные вооруженные силы одержали победу над украинскими пограничниками и оккупировали несколько сотен километров международно признанной границы между Россией и Украиной. Затем Кремль направил Владимира Антюфеева осуществлять фактическое руководство сепаратистскими образованиями. Антюфеев – опытный российский представитель, который провел четверть века, успешно институционализируя мини-государства-сателлиты РФ – Приднестровье, Абхазию и Южную Осетию. Военная помощь РФ также возросла, позволив вооруженным силам ДНР и ЛНР начать контрнаступление и нанести тяжелые потери украинским вооруженным силам, пытавшимся вернуть оккупированные  сепаратистами территории.

Москва легитимизировала прошедшие затем неконкурентные и непредставительные выборы в сепаратистских образованиях. В ноябре 2015 года влиятельный советник Путина Владислав Сурков в качестве представителя администрации президента РФ поздравил лидера ДНР Александра Захарченко с годовщиной его «избрания» – жест вежливости, которого не был удостоен Петр Порошенко.

Настойчивость Москвы по вопросу легитимности ЛНР/ДНР была краеугольным камнем ее позиции на международных переговорах по разрешению конфликта. Особенно важен тот факт, что Москва использует конфликт для фактического удержания суверенитета Украины в заложниках. Москва оказывает давление на Киев, добиваясь предоставления Донбассу де-факто государственного суверенитета – статуса который легитимизирует номинальное нахождение образований в составе Украины, но, по сути, ставит их под контроль Москвы.

Москва, чаще всего, хранила молчание относительно большинства 12 пунктов Минских соглашений, делая главный упор практически исключительно на те вопросы, которые имели отношение к политической автономии ДНР/ЛНР (пункты 4, 5 и 11 в Комплексе мер). На пресс-конференции в ноябре 2015 года Путин непреклонно настаивал на предоставлении сепаратистким режимам ДНР и ЛНР формальной легитимности посредством внесения  таких изменений в украинское законодательство, которые фактически давали бы им право вето в вопросах внутренней и внешней политики Украины. Пока этого не произойдет, Россия не позволит Украине контролировать ее международную границу. Путин повторил эту позицию в своем январском интервью 2016 года журналу «Бильд», в котором он обвинил украинское руководство в откладывании конституционных реформ, которые бы удовлетворяли требованиям легитимизации сепаратистов ДНР и ЛНР.

Те же аргументы были озвучены российским МИД. Симптоматично, что в октябре 2015 года министр иностранных дел С. Лавров выделил только три меры из предусмотренных Минскими соглашениями мероприятий по урегулированию конфликта: амнистия для ополченцев из рядов ДНР/ЛНР, особый статус (автономия) для ДНР/ЛНР и конституционная реформа в Украине.

Выводы

Американскому и европейским правительствам необходимо признать, что пока Кремль не изменит свою позицию о природе легитимности украинского государства, его руководства и сепаратистских образований, ожидать дипломатического урегулирования конфликта на Донбассе, по меньшей мере, наивно. Риторика Кремля указывает на то, что международные переговоры об урегулировании конфликта на Донбассе являются частью более широкой стратегии Кремля по блокированию украинской интеграции в структуры ЕС и НАТО посредством укрепления и интернационализации легитимности ДНР и ЛНР. Любые разногласия относительно их автономии предоставляют Кремлю возможность откладывать урегулирование на неопределенный срок и удерживать украинский суверенитет в заложниках кремлевских геополитических амбиций. Подписание Россией международных соглашений об урегулировании этого конфликта не является симптомом сдержанности в использовании военной силы/военного давления или любого другого изменения в политике.

Что западные политики могут предпринять для повышения эффективности своих дипломатических усилий? Во-первых, учитывая жесткость линии Кремля, позиция Запада по любому обсуждающемуся на международном уровне соглашению будет значительно усилена в том случае, если США (единственный актор, чья военная мощь превышает российскую) вновь подключится к процессу. Москва не изменит свои убеждений, но она может изменить свою стратегию при возрастании неопределенности в отношении возможных военных рисков и издержек. Это означает постепенный переход от минского формата к четырехстороннему формату США-ЕС-Украина-Россия.

Во-вторых, западным политикам стоит задуматься о пересмотре своей переговорной стратегии балансирования между политическим и военным сферами. Попытка обменять восстановление Украиной контроля над своими границами на автономию Донбасса является путем, ведущим в тупик и к затягиванию вооруженного конфликта. Вместо этого Запад мог бы настаивать на том, чтобы поиск компромиссов по тематически симметричным вопросам. Вывод войск и прекращение насилия должны рассматриваться в первую очередь и отдельно; если украинским войскам не дают возможности восстановить контроль по всей длине ее признанной международным сообществом восточной границы, то нужны новые санкции против России. Политические компромиссы должны обсуждаться отдельно. Украинское правительство могло бы быть более восприимчивой в отношении автономии Донбасса, если Москва публично признает легитимность как государственного  суверенитета Украины, так и ее руководства, избранного после Евромайдана.


[1] График 1. Источники (Примечание: Первая из нижеприводимых дат соответствует дате в графике, вторая дата – времени публикации.)

05-2014: http://www.bbc.com/news/world-europe-27804611 (06/11/2014)

08-2014: http://www.theguardian.com/world/2014/aug/13/un-escalating-trend-violence-aid-convoy-death-toll (08/13/2014)

11-2014: http://www.rferl.org/content/un-says-4000-killed-in-ukraine/26669172.html (11/01/2014)

02-2015: http://www.un.org/apps/news/story.asp?NewsID=49882 (01/23/2015)

05-2015: http://www.ibtimes.com/ukraine-conflict-death-toll-surpasses-6400-amid-new-evidence-russian-military-1946761 (05/05/2015)

08-2015: http://www.worldbulletin.net/news/162562/un-Donbas-death-toll-almost-7000 (07/29/2015)

11-2015: http://www.theguardian.com/world/2015/dec/09/ukraine-conflict-9000-dead-says-un (12/09/2015)

02/2016:http://www.ohchr.org/Documents/Countries/UA/Ukraine_13th_HRMMU_Report_3March2016.pdf (03/03/2016)

 

Memo #:
431
Series:
2
PDF:
Pepm431_rus_Alexseev_June2016.pdf
Related Topics
  • Алексеев
  • Донбасс
  • Ровороссия
  • Россия
  • Украина
Previous Article
  • Commentary | Комментарии

Чем грозит Украине крестный ход

  • July 27, 2016
  • Olexiy Haran
View
Next Article
  • In the News | Hовости

Petrov: DNC email hack attracted little attention in Russia; state media likely following orders from the Kremlin

  • July 28, 2016
  • PONARS Eurasia
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Exodus: Russian Repression and Social “Movement”

  • Laura Henry, Valerie Sperling and Lisa Sundstrom
  • March 24, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Ukrainian Resistance Movement in the Occupied Territories

  • Yuriy Matsiyevsky
  • March 20, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Using Russian Prisoners to Fight in Ukraine: Legal or Illegal?

  • Alexander N. Sukharenko
  • March 14, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ramzan Kadyrov’s Gamble in Ukraine: Keeping Chechnya Under Control While Competing for Federal Power

  • Jean-François Ratelle
  • March 13, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Risk of Protest Won’t Stop Election Manipulation: Implications for Democracy Assistance

  • Cole Harvey
  • March 6, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ukraine’s Current Counterintelligence Capabilities

  • Eli C. Kaul
  • March 1, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Evolving Concerns of Russians After the Invasion of Ukraine: Evaluating Appeals to the Presidential Administration

  • Sasha de Vogel
  • February 27, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russia’s Invasion of Ukraine and Weaponization of the “Humanitarian Space”

  • Lance Davies
  • February 24, 2023

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.