PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • A Rock and a Hard Place: The Russian Opposition in a Time of War | New Voices on Eurasia with Jeremy Ladd (April 11)

    View
  • The Russia Program at GW (IERES)

    View
  • The Evolving Concerns of Russians after the Invasion | New Voices on Eurasia with Sasha de Vogel (March 9)

    View
  • PONARS Eurasia Spring Policy Conference (March 3)

    View
  • Ukrainathon 2023 (Feb. 24-25)

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Рост напряженности между Западом и Россией в Арктике

  • May 12, 2017
  • Elizabeth Wishnick

Во время визита в Мурманск в 1987 году Михаил Горбачев призвал превратить Арктику в «зону мира». Со времен окончания Холодной войны Арктическим государствам в основном удавалось оградить Северный полюс от напряженности, царящей в отношениях между основными международными игроками. Однако кризис, разразившийся в отношениях между Россией и Западом после начала украинского конфликта в 2014 году, грозит миру в Арктике в тот самый момент, когда как никогда важно сотрудничество в борьбе с последствиями изменения климата в данном регионе.

Среди Арктических государств (а также в странах Северной Европы) растущий страх перед российской агрессией оттеснил на второй план опасения по поводу соперничества за ресурсы Арктики. Однако несмотря на такие пиар-акции, как ежегодные высадки российских десантников возле Северного полюса, проводящиеся с 2014 года, рост опасений по поводу российских намерений основан вовсе не на территориальных претензиях РФ в Арктике. В центре внимания скорее оказалась военная активность в Арктике и Балтийском регионе, ведущаяся как Россией, так и НАТО. Эта активность может иметь серьезные последствия в плане безопасности. При этом вовлечение Арктики в проблемы безопасности на периферии НАТО еще больше осложнит решение реальных проблем региона, которые лежат преимущественно в сфере окружающей среды и вызовов, стоящих перед местным населением (особенно перед коренными народами Арктики). Необходимо создание механизма по укреплению доверия в регионе, который помог бы оградить сотрудничество и взаимодействие, ведущееся на протяжении последних 20 лет, от внешних проблем. Кроме того, НАТО следует четко выразить свою позицию по вопросу безопасности в Артике, чтобы напряженность в отношениях с Россией на Балтике не перекинулась и на Арктический регион.

Арктические амбиции России

Россия несомненно считает развитие Арктики одним из своих стратегических приоритетов. В 2014 году Владимир Путин заявил, что в регионе сконцентрированы «практически все аспекты национальной безопасности: военно-политический, экономический, технологический, экологический и ресурсный». РФ является крупнейшей арктической державой; протяженность ее арктического побережья составляет около 6500 км. Значительная часть российских запасов нефти, газа и других полезных ископаемых находится в Арктике и в настоящее время не освоена. Нарастающее глобальное изменение климата открывает возможности для коммерческого судоходства по Северному морскому пути, над которым Россия заявляет свой суверенитет. Сомнения относительно российских намерений в регионе зародились после того, как в 2007 году российская подводная лодка установила флаг РФ на дне Северного Ледовитого океана. А в феврале 2016 года Москва заявила в ООН, что претендует на 1,2 миллиона квадратных километров морского дна в Арктике, включая шельф под Северным полюсом.[1]

Рисунок 1. Претензии на Арктику: Россия подала в ООН пересмотренную версию претензий на спорные территории (Источники: Арктический совет /Даремский университет / Документ ООН)

Примечания к рисунку:

Черная линия: согласованные границы.

Пунктирная линия: границы существующих исключительных экономических зон (200 морских миль).

Судоходные маршруты: Северо-Западный проход, Северный морской путь /Северо-Восточный проход.

Заштрихованная область: наложение ИЭЗ соседних стран.

Красная область: территория, на которую претендует Россия.

Серая область: глубокий нефтеносный бассейн.

Начиная с 2007 года в России было принято несколько программных документов, излагающих стратегию РФ в Арктике и проясняющих место и роль региона в российских военных и морских доктринах. В последние годы Россия также придала своим амбициям в Арктике конкретные очертания, создав новое Арктическое командование и Арктические войска в составе своих Вооруженных сил, начав строительство новых баз в регионе, восстанавливая объекты советской постройки, проводя военные учения и организовав регулярное патрулирование арктических вод подводными лодками.

Некоторые западные наблюдатели считают, что Россия пытается добиться превосходства в Арктике, и призывают правительство США наверстать отставание от России в области ледоколов. В настоящее время у РФ в строю находится примерно 40 ледоколов, а у США всего 4, так что Москва имеет десятикратное превосходство. Однако при этом у России намного более протяженное Арктическое побережье, чем у США, так что и ледоколов для обслуживания этого побережья требуется намного больше. Кроме того, в связи с масштабными нефтегазовыми проектами в Ямало-Ненецком автономном округе (где сконцентрировано 90% российских энергетических ресурсов), население округа к 2016-му году возросло до 530 тысяч человек, в то время как население остальных арктических регионов РФ сокращается. При этом в Северном экономическом регионе Аляски проживает всего 27 827 человек. Несмотря на российское превосходство в ледоколах, другие эксперты указывают на недостаточную развитость российской инфраструктуры в арктических регионах, а также на ограниченность доступа к необходимым финансовым ресурсам в связи с упавшими ценами на нефть и западными экономическими санкциями. В этой связи возникают вопросы относительно истинных целей российских амбиций в Арктике.

Можно ли утверждать, что в российской арктической политике сейчас больше символизма, чем практического смысла?[2] Валерий Конушев и Александр Сергунин утверждают, что нынешняя российская политика в Арктике сильно отличается от политики времен Холодной войны и глобальной конфронтации. Сейчас ее основные цели заключаются в демонстрации статуса РФ как великой державы, отстаивании ее экономических интересов на Крайнем Севере, а также защите территорий, которые Москва считает частью своей исключительной экономической зоны. Тем не менее, оба этих автора признают, что российская политика является весьма напористой в части отстаивания претензий на суверенитет над обширными арктическими территориями; при этом в России понимают, что российская роль в Арктике будет зависеть от решения внутренних экономических проблем, и стремятся к наращиванию своей «мягкой силы» путем международного сотрудничества.

Каково место НАТО в этом уравнении?

Хотя на саммите НАТО в июле 2016 не было никаких конкретных упоминаний Арктики, в финальном коммюнике говорилось о «дуге нестабильности, проходящей вдоль периферии НАТО». В частности, документ содержит следующий параграф:

 «Агрессивные действия России, в т.ч. провокационная военная деятельность на периферии зоны ответственности НАТО, а также продемонстрированная Россией готовность достигать политических целей угрозами и силой, являются источником региональной нестабильности и фундаментальным вызовом для Альянса; они нанесли ущерб евроатлантической безопасности и представляют собой угрозу для нашего долгосрочного видения неразделенной, свободной и мирной Европы.»

Пять из семи западных членов Арктического совета, который является основным международным форумом по управлению данным регионом, входят в состав НАТО – это США, Канада, Исландия, Дания и Норвегия. Финляндия и Швеция – члены Совета, не входящие в НАТО, однако они наращивают уровень сотрудничества с альянсом в ответ на провокационные российские военные учения поблизости от своих границ, проводимые с 2014 года. Обе страны сейчас пересматривают всю свою политику в сфере безопасности, в т.ч. отношения с НАТО.

До начала российской интервенции в Украине НАТО выступало против наращивания военного потенциала в Арктике и призывало к региональному сотрудничеству. Однако в нынешнем политическом климате ощущение возросшей российской угрозы в регионе является стимулом к укреплению военной готовности на Крайнем Севере. В марте 2016 года ВМФ США провел военные учения ICEX (Arctic Ice Exercise), в которых также приняли участие войска Великобритании, Канады и Норвегии. Основной задачей учений было продемонстрировать союзникам США по НАТО – особенно Балтийским странам – что они находятся под надежной защитой альянса. Мероприятие было запланировано еще до российской аннексии Крыма, а ВМФ США опровергнул предположения о том, что учения были нацелены конкретно против России. Тем не менее, их сценарий включал в себя имитацию запуска торпеды по условной российской подводной лодке класса Akula (многоцелевая атомная подлодка Проекта 971).

Российские аналитики утверждают, что военно-морские и военно-воздушные силы РФ в Арктике уступают силам НАТО, и что Россия сократила свое военное присутствие в Арктическом регионе по сравнению с советским периодом. Похоже, сформировалась классическая дилемма в сфере безопасности: Россия воспринимает действия, предпринимаемые США и НАТО для укрепления их собственной безопасности в Арктике, как угрозу; в этой связи она наращивает собственный военный потенциал в регионе, а это вызывает еще большую тревогу у США и американских союзников. Еще до начала украинского конфликта российские официальные лица подвергали критике натовскую «милитаризацию Арктики». При этом назначение Дмитрия Рогозина, бывшего представителя России в Совете Россия-НАТО и видного критика альянса, главой российской президентской комиссии по вопросам развития Арктики в 2015 году еще больше размывает границы между российскими отношениями с НАТО и опасениями Москвы по поводу безопасности в Арктическом регионе.

Научное сотрудничество в Арктике после окончания Холодной войны

Тем временем научное сотрудничество между США и Россией по вопросам Арктики идет своим чередом, не привлекая к себе особого международного внимания. В последние годы Холодной войны стремление к совместным научным проектам и необходимость в защите окружающей среды в Арктике дали старт целому ряду инициатив; их кульминацией стало создание в 1996 году Арктического совета. Основополагающим документом этого межправительственного форума является Оттавская декларация, в которой вопросы безопасности преднамеренно исключены из сферы компетенции Совета, чтобы сконцентрировать все его усилия на сотрудничестве в сфере науки, защиты окружающей среды и экономических проектов. Американские и российские ученые уже многие годы сотрудничают в данной области как в рамках Арктического совета, так и с использованием других механизмов; эта совместная работа продолжается, несмотря на политическую напряженность. Совместные усилия ведутся в следующих областях:

  • Встречи экспертных групп на тему предотвращения незаконного вылова рыбы в открытом море; США рассчитывают, что со временем эти встречи приведут к подписанию юридически обязывающего соглашения.
  • Мониторинг окружающей среды, ведущийся на базе Международной гидрометерологической обсерватории в Тикси (Республика Саха) в рамках совместного проекта между Россией, США и Финляндией.
  • Сотрудничество с российской Северо-восточной научной станцией в поселке Черском (Республика Саха), где регулярно проходят встречи с участием иностранных ученых и студенческие обмены в рамках Проекта Полярис – инициативы, организованной Исследовательским центром Вудс-Хол в США в 2008 году.
  • Совместные океанографические исследования в рамках работы Распределенной биологической обсерватории – совместного проекта США, России, Китая, Японии, Южной Кореи и Канады по обмену результатами измерений, сделанных в районе Берингового пролива.
  • Совместный российско-американский проект по отслеживанию морских обитателей в Чукотском море в рамках «Долгосрочной переписи биологических ресурсов Арктики».

Через неделю после закрытия Варшавского саммита НАТО в июле 2016 году, где на передний план вышла напряженность между Россией и Западом, Рабочая группа по научным исследованиям Арктического совета вышла на подписание юридически обязывающего соглашения о научном сотрудничестве. Это всего лишь третий юридически обязывающий документ, выработанный Арктическим советом с начала его работы в 1996 году. Его подписание ожидалось на заседании Совета на уровне министров в Фейрбанксе (Аляска) в мае 2017 года. Сопредседателями Рабочей группы по научным исследованиям Арктического совета являются США, Россия и Швеция. Группа была создана в марте 2013 года с целью укрепления сотрудничества в сфере научных исследований между Арктическими государствами.

Несмотря на эти достижения, напряженность между Россией и США из-за украинского конфликта докатилась и до Арктики. Финансирование некоторых арктических проектов было прекращено после российской аннексии Крыма. К примеру, Государственный департамент США отказался выделить средства на проведение российско-американской конференции по природным бедствиям, которая должна была состояться на Аляске в 2014 году. Российским представителям, которые собирались принять участие в двух заседаниях экспертов в Канаде на тему создания Арктического форума береговой охраны, было отказано в визах. Кроме того, введенные Президентом Путиным ограничения на деятельность американских фондов и неправительственных организаций в России осложнили сотрудничество между международными и российскими НПО. Однако в 2015 году Россия стала одной из восьми Арктических стран, принявших участие в первом заседании Арктического форума береговой охраны. Кроме того, Россия продолжает сотрудничество со службами береговой охраны США и Норвегии.

Как избежать дилемм в сфере арктической безопасности

Признавая потенциал нарастания дилемм в сфере безопасности, американские чиновники, отвечающие за арктические вопросы, стремятся оградить регион от нынешней напряженности в российско-американских отношениях. В своем отчете перед Конгрессом в ноябре 2015 года Адм. Роберт Папп, на тот момент являвшийся особым представителем США по вопросам Арктики, призвал политиков рассматривать напряженность в отношениях с Россией в более широком контексте и учитывать долгую историю сотрудничества США и других государств с Россией в данной области.

В своем отчете, опубликованном в 2015 году, Главное контрольно-ревизионное управление США отметило, что Департамент обороны считает уровень угрозы в Арктике невысоким, а региональные государства в основном готовы к сотрудничеству. В силу этого Департамент своей основной задачей считает поддержку деятельности других министерств и ведомств, в т.ч. поисково-спасательных операций Береговой охраны. Более того, Арктическая стратегия, опубликованная Департаментом обороны в 2013 году, подчеркивает недопустимость милитаризации межгосударственных споров относительно прав на рыбную ловлю и суверенитет над территориями в Арктике, указывая на опасность начала новых гонок вооружений и срыва программ регионального сотрудничества. Тем не менее, нынешняя российско-американская напряженность в Арктике стала аргументом в пользу укрепления военного потенциала США в данном регионе. В частности, было принято решение о строительстве нового атомного ледокола и модернизации ангара для самолетов, размещенного на базе ВМФ США в Кефлавике (Исландия). Кроме того, Департамент обороны США пока не стал принимать давно ожидавшегося решения о свертывании единственной в Армии США бригады, подготовленной к действиям в условиях Крайнего Севера.

Поскольку устав Арктического совета запрещает данному органу обсуждать вопросы международной безопасности, такие дискуссии приходится вести в рамках европейских институтов, в т.ч. Круглого стола по вопросам сил безопасности в Артике (совместно организованного США и Норвегией) и Конференции глав оборонных ведомств северных стран. Однако конференция за последние три года ни разу ни собиралась в связи с действиями России в Украине, а в работе форума Россия вообще никогда не принимала участия. Некоторые аналитики считают, что НАТО следует взять на себя некую официальную роль в решении проблем безопасности в Арктике. Они также призывают к разработке Арктической стратегии НАТО – однако такие шаги не помогут решить проблемы региона, а лишь усугубят нынешнюю напряженность между НАТО и Россией в Арктике. Более целесообразным шагом представляется создание новой платформы для обсуждения вопросов безопасности в Арктике и запуска региональных инициатив по укреплению доверия.

Другие эксперты считают, что сферу компетенции Арктического совета следует расширить, чтобы подобные обсуждения могли проходить в рамках этого форума. Можно также сформировать новую организацию с более широким членским составом, в т.ч. предложив статус наблюдателей государствам, не являющимся членами НАТО. Моделью для такой организации может послужить Региональный форум АСЕАН, в работе которого участвуют страны АСЕАН плюс заинтересованные крупные государства и прочие нерегиональные игроки. Россия принимает участие в работе Регионального форума АСЕАН, однако она, скорее всего, не поддержит создание новой, более широкой платформы для обсуждения проблем Арктического региона. В частности, российские чиновники без энтузиазма отнеслись к предложению предоставить статус наблюдателей в Арктическом совете новым государствам, затормозив соответствующую инициативу ЕС.

Целесообразно также было бы выработать меры по укреплению доверия на многосторонней или двусторонней основе –  в частности, механизмы раннего оповещения о развертывании военных сил или ограничения на военные перемещения в определенных районах. В 2016 году в своем докладе, адресованном Российскому совету по международным делам, профессор МГИМО Андрей Загорский, к примеру, призвал к началу дискуссий в рамках «параллельной» дипломатии по вопросам безопасности в Артике с целью повышения транспарентности на фоне практически полного замораживания диалога между военными ведомствами США и России.


[1] См: Sergei Medvedev, “The Kremlin’s Arctic Plans: More Gutted than Grand,” PONARS Eurasia Policy Memo No. 430, June 2016.

[2] См: Marlene Laruelle, Russia’s Arctic Strategies and the Future of the Far North (Armonk: M.E. Sharpe), 2014.

 

Memo #:
464
Series:
2
PDF:
Pepm464_rus_Wishnick_March2017.pdf
Related Topics
  • 2017
  • Арктика
  • Вишни
  • НАТО
  • Российско-Американские отношения
Previous Article
  • Commentary | Комментарии

Военнослужащие США боятся непредсказуемости Трампа

  • May 11, 2017
  • Olexiy Haran
View
Next Article
  • Policy Memos | Аналитика

Is There a Way Out of the Minsk Agreement Deadlock?

  • May 15, 2017
  • Oleksandr Sushko
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Exodus: Russian Repression and Social “Movement”

  • Laura Henry, Valerie Sperling and Lisa Sundstrom
  • March 24, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Ukrainian Resistance Movement in the Occupied Territories

  • Yuriy Matsiyevsky
  • March 20, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Using Russian Prisoners to Fight in Ukraine: Legal or Illegal?

  • Alexander N. Sukharenko
  • March 14, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ramzan Kadyrov’s Gamble in Ukraine: Keeping Chechnya Under Control While Competing for Federal Power

  • Jean-François Ratelle
  • March 13, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Risk of Protest Won’t Stop Election Manipulation: Implications for Democracy Assistance

  • Cole Harvey
  • March 6, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ukraine’s Current Counterintelligence Capabilities

  • Eli C. Kaul
  • March 1, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Evolving Concerns of Russians After the Invasion of Ukraine: Evaluating Appeals to the Presidential Administration

  • Sasha de Vogel
  • February 27, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russia’s Invasion of Ukraine and Weaponization of the “Humanitarian Space”

  • Lance Davies
  • February 24, 2023
PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.