PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • Illiberalism and Public Opinion Junctures in Russia’s War on Ukraine

    View
  • Policy Exchange Discussion & Memos: Guaranteeing Ukraine’s Long-Run Security (June 9)

    View
  • Ukraine’s Best Chance for Peace

    View
  • We want the war to end. But should calls for negotiating with Putin be taken seriously?

    View
  • Policy Briefs | BEAR Network-PONARS Eurasia Conference

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Катар и Центральная Азия: Что поставлено на карту в Таджикистане, Туркмении и Казахстане?

  • October 31, 2017
  • Natalie Koch

Отношения между государствами Центральной Азии и арабскими монархиями Залива быстро расширялись в последнее десятилетие. Имея одну из самых ориентированных вовне внешнеполитических программ среди стран-членов Совета сотрудничества государств Залива, катарское руководство все более активно поддерживало двухстороннее сотрудничество с Таджикистаном, Туркменией и Казахстаном. Катар открыл свое посольство в Астане в 2008 году вскоре после того, как в 2007 году в Дохе начало работать казахстанское посольство. В Туркмении есть катарское посольство, в то время как в Дохе нет посольства Туркмении. Таджикистан и Катар открыли посольства друг у друга в 2012 году. Установление дипломатических связей является, однако, лишь небольшой частью рассматриваемого сюжета.

Рост такого рода политических и экономических связей между Катаром и Центральной Азией вызывает ряд вопросов. Почему Катар (страна со всего лишь 260000 граждан и 2,6 млн проживающих в ней людей в целом) так заинтересован в развитии двусторонних отношений со странами региона? Каковы ставки для катарских лидеров и их партнеров в Таджикистане, Туркмении и Казахстане? В настоящей аналитической записке показано, что отношения Катара с этими странами являются чрезвычайно динамичными, но, как правило, двухсторонними и основанными на транзакциях по принципу «ты мне – я тебе». Также в данной работе утверждается, что, хотя центрально-азиатские лидеры с восхищением наблюдали за реализацией амбициозной катарской программы международного сотрудничества, начавшаяся в июне 2017 г. региональная блокада Катара поставила новые вопросы об эффективности их собственной внешней политики на основе использования “мягкой силы”.

Катар и Центральная Азия: обзор отношений

Таджикистан, Туркмения и Казахстан номинально являются мусульманскими странами, и первоначальное их взаимодействие с Катаром после распада Советского Союза в значительной степени развивалось под влиянием нарратива религиозного единства. Однако после этого отношения Катара с каждой из трех стран развивались по существенно различающимся траекториям. В процессе разнопланового взаимодействия безопасность в ее милитаризированном понимании зачастую становится предметом обсуждения, однако она не стоит в центре двусторонних отношений Катара с каким-либо из центрально-азиатских государств. Катарское участие в делах региона скорее вращалось вокруг малозначительной и позитивной повестки. Доха выделяет значительное финансирование на проекты, связанные с гуманитарной помощью, нуждами развития и поддержкой исламской культуры; эти средства в основном расходуются либо внутри страны, либо в соседних государствах. Центральная Азия является получателем некоторых из этих на первый взгляд бескорыстных пожертвований, однако катарцы также имеют и определенные интересы, преследуемые через свое присутствие в регионе. Благодаря своим интернационалистским взглядам, оставляющим открытую дверь для потенциально выгодных форм сотрудничества, катарское руководство готово позволить своим центрально-азиатским партнерам определять повестку и развивать ее в тех случаях, когда они видят возможности для продвижения своих актуальных или потенциальных интересов. В результате, как недавно выразился один из комментаторов, роль центрально-азиатских лидеров может быть сведена к образу «коммивояжёра, отчаянно пытающегося навязать свои товары». Однако при этом руководство Катара, сначала при эмире шейхе Хамаде бин Халифа Аль Тани, а затем при его сыне шейхе Тамиме бин Хамаде Аль Тани, было достаточно осмотрительным, чтобы проводить политику уважительного, хотя и минимального, участия в делах Центральной Азии.

Таджикистан

Помимо значительного количества риторики относительно общих интересов и религиозных ценностей, Таджикистан и Катар объединяет только небольшое количество серьезных проектов. Одним из них является возводимый Qatari Diar (компанией по недвижимости с участием государственного капитала) жилой комплекс класса люкс «Диар Душанбе», тогда как самый крупный проект – почти достроенная монументальная мечеть в Душанбе. Обходящаяся в сумму более 100 миллионов долларов, 70 миллионов из которых финансирует Катар, мечеть должна стать самой большой в Центральной Азии и принимать до 115000 верующих. Подобно проектам других монументальных мечетей, этот имиджевый проект одновременно предназначен для демонстрации как приверженности таджикистанского руководства исламу, так и контроля государства над религиозной практикой. Конструируя крупный религиозный символ, лидеры легче способны парировать критику относительно своих посягательств на свободу отправления культа путем рекламирования своей якобы чрезвычайной приверженности религии. Разумеется, лицемерность такого рода притязаний не ускользнула от внимания местных верующих, сопоставивших данные притязания с правительственной политикой закрытия мелких мечетей («прямо как советские времена», по словам одного из душанбинских имамов). Пока неясно как происходили переговоры о финансировании, но так или иначе новая душанбинская мечеть очевидно является любимым детищем президента Эмомали Рахмона. Таджикистанский лидер даже отпраздновал свое 59-летие в кабине экскаватора, открыв ее строительство в 2011 году. Со своей стороны, Катар получает выгоду, пропагандируя свой имидж исламского благотворителя и, в то же время, делая Рахмона своим союзником за относительно небольшую цену.

С другой стороны, Катар, по большей части, игнорировал попытки Таджикистана углубить сотрудничество. Во время визита Рахмона в Доху в феврале 2017 г., таджикистанские официальные СМИ сообщили, что президент и его команда представили своим катарским партнерам перечень потенциальных инвестиционных проектов и сфер сотрудничества, начиная c гидроэнергетики и водных ресурсов и заканчивая транспортом, сельским хозяйством, легкой и горнодобывающей промышленностью и научными обменами. Президент также подчеркнул, что четыре таджикистанские зоны свободной торговли открыты для катарского бизнеса, и пролоббировал меморандум о взаимопонимании (МОВ) между Фондовой биржей Катара и учрежденной в апреле 2015 г. в Таджикистане Центрально-азиатской фондовой биржей. Помимо подписания МОВ и полдюжины аналогичных документов, визит Рахмона оказался малорезультативным. Учитывая рискованность инвестиционной среды Таджикистана, такое положение дел, вероятно, пока останется без изменений. Политические и экономические элиты Катара не видят каких-либо непосредственных выгод от инвестиций в Таджикистан, учитывая, что их фонд национального благосостояния – Катарский инвестиционный фонд – уже имеет впечатляющий инвестиционный портфель. Вместе с тем, оказав Рахмону знаки внимания посредством принятия его с государственным визитом и поддержав его проект строительства мечети в Душанбе, Доха оставила открытыми двери для будущего сотрудничества на тот случай, если оно окажется для Катара полезным.

Туркмения

Президент Гурбангулы Бердымухамедов также нанес визит в Катар в начале 2017 г. и, подобно Рахмону, вернулся домой, имея в своем багаже лишь ряд малозначительных МОВ в сферах финансов, спорта, транспорта, туризма, образования, культуры и гражданской авиации. Также как и Рахмон, президент Туркмении старался рекламировать потенциал своей страны для катарских инвестиций, однако он сделал больший упор на лоббирование нескольких нуждающихся в финансовой поддержке проектов. В частности, во время своего визита в Доху, Бердымухамедов пытался привлечь катарские инвестиции в свой новый многомиллиардный проект международного морского порта Туркменбаши. Данный проект предполагалось завершить с турецкой помощью в 2016 г., однако по предположению наблюдателей что-то, вероятно, пошло не так, если Бердымухамедов теперь обратился за поддержкой к Катару. Как опытные инвесторы, катарские руководители, вероятно, слишком здравомыслящи, чтобы дать вовлечь себя в такого рода проект, однако они выслушивали собеседника спокойно и с готовностью. Помимо этого, президент очевидно признает важность позиционирования Катара и Туркмении в качестве партнеров в сфере газовой промышленности, занимающей господствующее положение в экономике обеих стран, и выступил за расширение сотрудничества в этом секторе. Его неустанные усилия по лоббированию проекта трубопровода Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ) не получили, однако, позитивного отклика в Дохе, считающей проект потенциально угрожающим катарской монополии на газовых рынках в Южной и Юго-Восточной Азии. Наблюдатели предполагают, что Бердымухамедов либо в полной мере не осознает этот нюанс, либо его что действия следует считать просто знаком отчаяния по поводу того, что его страна попала в монопольную зависимость от китайского потребления, усугубившуюся после прекращения Россией импорта газа из Туркмении в начале 2016 г. Во всяком случае, тот факт, что катарский эмир шейх Тамим посетил объявивший о начале новой фазы строительства трубопровода Туркменистан, демонстрирует, что руководство Катара признает важность сотрудничества с Ашхабадом а, в идеале, и срыва проекта ТАПИ.

Казахстан

Казахстан имеет наиболее длительный и значительный опыт взаимодействия с Катаром. Одним из первых региональных проектов, финансово поддержанных Катаром, стал Исламский культурный центр «Нур Астана», который был инициирован в 1999 году и открыт в казахстанской столице после завершения строительства в 2005 году. С тех пор, два государства подписали многочисленные МОВ и провозгласили сотрудничество в нефтяном, газовом и горнодобывающем секторах, а также в сферах сельского хозяйства, банковского дела и финансов, спорта, образования и культуры. В дополнение к проекту «Нур Астана», президенту Назарбаеву также удалось заручиться катарской поддержкой строительства в Астане средней школы (названной в честь шейха Тамима) и реабилитационного центра для жертв ядерных испытаний в Семее, а также природоохранной деятельности в расположенном в Жамбылской области Андасайском заказнике. Последний проект имеет особое значение, поскольку Казахстан является популярным у королевских семей государств Залива направлением для соколиной охоты. Традиционно, элиты государств Залива путешествуют в Пакистан и государства Северной Африки для охоты на дрофу-красотку, – свою излюбленную добычу, которая в мире находится под угрозой исчезновения и уже вымерла на Аравийском полуострове. Из-за ужесточившихся международных ограничений и недовольства общественности в упомянутых странах, получение разрешений становится гораздо более затруднительным, и потому многие представители элит стран Залива теперь предпочитают путешествовать в Центральную Азию. Значительная часть таких мероприятий по сути нелегальна и не фиксируется документально, однако Казахстан разрешает иностранцам охотиться с соколами на природе при условии, что иностранные граждане продемонстрируют связанные с этим спортом усилия по сохранению био-разнобразия.

С подписанием в феврале 2007 г. соглашения о сотрудничестве по охране дроф-красоток в Казахстане, двери для катарских элитных охотников были открыты. Неясно, посещал ли страну шейх Хамад именно для этой цели, но, так или иначе, она стала одним из любимых мест путешествий шейха Тамима; по крайней мере, до инцидента в сентябре 2016 г., когда двое из ценных соколов шейха умерли от последствий чрезмерной задержки на таможенном контроле в аэропорту Алматы. Эмир, разумеется, был в ярости: птицы не только были его любимыми животными, но и стоили сотни тысяч долларов. Он сократил планировавшийся визит с двух недель всего до трех дней. Отнюдь не будучи второстепенной по отношению к основным внешнеполитическим делам, соколиная охота является значимым интересом катарских элит. В самом деле, вплоть до недавнего инцидента привлекательность Казахстана для катарской элиты основывалась преимущественно на его роли как места для охоты не только лишь из-за легкости процесса получения разрешений, но также из-за его относительной политической безопасности. Это соображение стало особенно актуальным после того, как 27 катарских охотников и членов королевской семьи были похищены в Ираке в декабре 2015 года. Усилия правительства по обеспечению их освобождения, которые, как утверждается, привели к выплате  поддерживавшимся Ираном боевикам и исламистским террористическим группам выкупа в размере 1 миллиарда долларов, стали, по мнению некоторых комментаторов, той «соломинкой, которая ломает хребет верблюда», спровоцировав региональную блокаду Катара.

Границы “мягкой силы”? Многовекторность и блокада Катара

В июне 2017 г. Катар неожиданно оказался в центре сенсационных новостей глобального масштаба. В то время как в последнее десятилетие руководство страны активно стремились привлечь внимание международных СМИ посредством своей знаменитой политики “мягкой силы” и кампаний продвижения бренда, оказавшиеся на первых полосах изданий новости о региональной блокаде Катара со стороны его партнеров по Совету сотрудничества государств Залива стали для Дохи отнюдь не желательным информационным поводом. Отношения в регионе Залива не отличались устойчивостью на протяжении длительного времени, однако в данном случае возглавляемая Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) коалиция, к которой примкнули Бахрейн, Египет, Ливия и Мальдивы, вообще разорвала с Катаром дипломатические связи и отрезала его от жизненно важных воздушных, морских и наземных путей сообщения. Созданная вскоре после лестного для Саудовской Аравии президентского визита Дональда Трампа (в ходе которого региональные разногласия быстро всплыли на поверхность), коалиция, по-видимому, получила повод выказать свое жесткое отношение к терроризму и попытаться завоевать поддержку нового американского президента. Конечно, мгновенный ответ Трампа в Твиттере, противоречивший давней поддержке Соединенными Штатами Катара, придал обоснование предпринятой коалицией блокаде: “Во время моего недавнего визита на Ближний Восток я заявил, что финансирование радикальной идеологии должно быть прекращено. Лидеры указали на Катар – смотрите!” Как позже сообщила “Вашингтон пост”, вся эта история берет свое начало в публикациях из других электронных СМИ: ОАЭ похоже взяла пример с «фейковых новостей» Трампа, организовав взлом катарских правительственных сайтов для того, чтобы разместить на них провокационные материалы (включая цитаты, в которых эмир якобы выразил свою поддержку Ирану и ХАМАСу, подлинность которых Катаром отрицается).

Блокада, которая далека от завершения, оказалась для Катара колоссальным экономическим ударом. Более того, она стала серьезным вызовом амбициозному катарскому имиджевому проекту, что мгновенно осознали руководители авторитарных стран Центральной Азии. Руководство многих постсоветских государств осуществляет ту или иную разновидность «многовекторной внешней политики», что делается, в основном, для того, чтобы избежать монополии российской политической и экономической повестки. Катарская королевская семья испытывает сходное беспокойство относительно потенциального вызова своему суверенитету со стороны гораздо более крупных региональных соседей и придерживается той же стратегии как можно большего расширения международных связей, что и подход, наблюдаемый в странах Центральной Азии. Данная стратегия включает в себя широко освещаемые усилия представить страну в качестве образцового государства региона с прогрессивной и кооперативной внешнеполитической повесткой, ролью посредника в региональных и международных конфликтах, экономического центра Залива, элитного образовательного центра и покровителя спорта и культуры. Все это направлено на переформатирование представлений о том, что означает быть «современным» на Ближнем Востоке.

Подобно своим партнерам в Евразии, катарцы предпринимают все эти разнообразные усилия по продвижению бренда на международном уровне отчасти для получения экономических выгод в сочетании с изрядной долей эгоизма. В то же время, предполагается, что эти усилия дадут общий кумулятивный эффект: утверждение государства как легитимного актора глобальной политики и как страны, союзники которой быстро сплотились бы для защиты катарского суверенитета от территориальных угроз. Однако вопреки подразумеваемому допущению о том, что такого рода угрозы будут прежде всего связаны со вторжением, инициаторы региональной блокады продемонстрировали эффект атаки на международный имидж Катара, изображая страну в качестве реакционной силы в регионе, действующего через свое новостное агентство «Аль-Джазира» источника нестабильности и злонамеренного спонсора терроризма. Развитие катарской темы в окопах информационной онлайн-войны, управляемое лоббистскими и PR-компаниями, иллюстрирует ограниченную эффективность подхода “мягкой силы” в плане трансформации  интенсивно медиируемого мира слов в конкретные действия, способные положить конец блокаде Катара. Центрально-азиатские элиты могут по-прежнему оставаться разочарованными в своих надеждах на катарские инвестиции в экономику своих стран. Однако урок, предостерегающий от слишком большой слепой веры в действенность своей политики многовекторности, может оказаться одной из наиболее ценных вещей, которые маленькое государство Залива может дать центрально-азиатским лидерам в ближайшей перспективе.

Memo #:
484
Series:
2
PDF:
Pepm484_rus_Koch_Sept2017.pdf
Natalie Koch
Website | + posts
Associate Professor, Department of Geography
Affiliation

Maxwell School of Citizenship and Public Affairs, Syracuse University
Links

Personal Website (Bio)
Expertise

Central Asia, Authoritarianism, Geopolitics, Nationalism, Urban Geography, Environmental Politics
  • Natalie Koch
    https://www.ponarseurasia.org/members/natalie-koch/
    The Geopolitics of Spectacle: Space, Synecdoche, and the New Capitals of Asia [NEW BOOK]
  • Natalie Koch
    https://www.ponarseurasia.org/members/natalie-koch/
    Renewables in Kazakhstan and Russia: Promoting “Future Energy” or Entrenching Hydrocarbon Dependency?
  • Natalie Koch
    https://www.ponarseurasia.org/members/natalie-koch/
    NEW BOOK: The Geopolitics of Spectacle: Space, Synecdoche, and the New Capitals of Asia
  • Natalie Koch
    https://www.ponarseurasia.org/members/natalie-koch/
    NEW POLICY MEMO: Qatar and Central Asia: What’s at Stake in Tajikistan, Turkmenistan, and Kazakhstan? | N. Koch
Related Topics
  • 2017
  • Афганистан
  • Казахстан
  • Кох
  • Кыргызстан
  • Таджикистан
  • Узбекистан
  • Центральная Азия
Previous Article
  • Recommended | Рекомендуем

Omelicheva: Uzbekistan is seeking to strengthen its economy but will likely remain politically closed and repressive

  • October 31, 2017
  • Mariya Omelicheva
View
Next Article
  • Point & Counterpoint

ЧТО ВПЕРЕДИ?

  • November 1, 2017
  • PONARS Eurasia
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

The EU Takes Aim at Russia’s Natural Gas Weak Spot

  • Martin Jirušek
  • June 23, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Fused and Diffused Systems of Public Power in Russia

  • Kirill Melnikov
  • June 18, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Outsourcing Violence: Provocateurs and Power Struggles in Kazakhstan, January 2022

  • Dinissa Duvanova and Barbara Junisbai
  • June 13, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Informational Dictator’s Dilemma: Citizen Responses to Media Censorship and Control in Russia and Belarus

  • Samuel Greene
  • June 12, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ready to Protest? Calculating Protest Potential in Russian Regional Capitals

  • Irina Busygina and Ekaterina Paustyan
  • June 5, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика
  • Uncategorized

Contentious Cities: Urban Conflicts in Russian Millionniks

  • Andrei Semenov
  • June 2, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Influencers, Echo Chambers, and Epistemic Bubbles: Russia’s Academic Discourse in the Wake of the War in Ukraine

  • Mariya Omelicheva
  • May 31, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Changing “De-facto State Playbook”: From Opportunism to Strategic Calculation

  • Tetyana Malyarenko and Stefan Wolff
  • May 27, 2022
PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.