PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • Illiberalism and Public Opinion Junctures in Russia’s War on Ukraine

    View
  • Policy Exchange Discussion & Memos: Guaranteeing Ukraine’s Long-Run Security (June 9)

    View
  • Ukraine’s Best Chance for Peace

    View
  • We want the war to end. But should calls for negotiating with Putin be taken seriously?

    View
  • Policy Briefs | BEAR Network-PONARS Eurasia Conference

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Евразийская семья против европейских ценностей: Геополитические корни «анти-гендеризма» в Армении2

  • November 15, 2017
  • Nona Shahnazarian

С конца 2012 года термины «гендер» и «гендерное равенство» в армянском дискурсивном пространстве стали подаваться с откровенно негативным подтекстом, вплоть до того, что  стали использоваться в качестве оскорблений. Заметный откат в этой области имеет широкие транснациональные измерения. «Анти-гендеризм» (как мы могли бы назвать это движение) во всем регионе и в Армении в частности связан, в основном, но не исключительно, с воздействием российской мягкой силы. Когда в 2013 году Армения вступила в состав государств возглавляемого Россией Таможенного союза, гендерные вопросы стали еще одним спорным узлом в идеологической конфронтации Европа-Евразия, Запад-Восток.

Консервативные силы в Армении, которые уже и прежде имели склонность к возвеличиванию традиционных гендерных ролей и идентичностей, стали твердить, что гендерные дискуссии являются результатом повестки дня носителей западных ценностей и посему соотносятся с моральным и демографическим упадком. Эскалация дискурсов и резко негативное отношение к гендерным вопросам были подкреплены геополитическими стратегиями и инструментами Кремля, целью которых является отведение постсоветских государств от западных политических и социальных стандартов обратно к «российскому» мировоззрению. Эта тактика отталкивания/отваживания и её результаты имеют последствия для будущих политических событий в Армении и в регионе в целом.

Гендерная истерия: битва слов и миров(оззрений)

Сразу после своей независимости Армения подписала международные соглашения, которые одобрили гендерное равенство, например, такие как Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW) в 1993 году. Однако, несмотря на высокий уровень законодательной либерализации в Армении, законы часто сталкиваются с сопротивлением и функционируют слабо. Поворотным моментом стал 2013 год, когда филиалы организации «Родительский комитет» начали работу по продвижению идеалов так называемой евразийской семьи в пяти странах (Россия, Украина, Молдова, Грузия, Армения). Панармянский родительский комитет, наряду с рядом других организаций, спешно взялся за организацию различных действий против НПО, а также против государственных законов, прописывающих соблюдение и защиту прав человека. Наиболее видные армянские активисты подверглись шантажу, были оклеветаны и публично (используя социальные сети) занесены в черный список. Собственно, под давлением подобного рода консервативных сил 20 мая 2013 года правительство Армении внесло и утвердило поправки к закону «Об обеспечении равных прав для мужчин и женщин», одним из главных достижений коих стало исключение термина «гендер» из всех официальных документов.

С 2013 года армянское сообщество ЛГБТ и правозащитные организации зафиксировали многочисленные нападения как на сексуальные меньшинства, так и на индивидов, занимающихся их адвокацией. В столь агрессивном социальном контексте даже Армянская Апостольская Церковь стала выглядеть умеренной в отношении ЛГБТ проблем. Юлия Антонян, антрополог, специалист по исследованиям религии, пояснила, что Армянская церковь предпочла оставить гендерные проблемы в светской сфере, что, однако, привело к тому, что вся эта сфера была «приватизирована» рядом субъектов, в том числе ультранационалистов и российских проводников мягкой власти. Бывший директор НПО «Общество без насилия» Анна Никогосян объясняет новые витки гендерной истерии в стране как политический инструмент российской политики склонения широкой общественности к поддержке вступления в Таможенный союз / Евразийский экономический союз в противовес подписания Торгового соглашения об ассоциации с ЕС.

Исходящие от России посылы о разного рода моральных паниках, страхах и демографическом упадке в Армении шли рука об руку с вбрасыванием в социальное обращение ряда неопатриотических тем, таких как призыв в армию и пронаталистская политика. Дошло до того, что была сделана явная параллель между ЛГБТ и памятью о геноциде армян. В этой связи сообщества ЛГБТ назывались «турками», с целью навесить на них дихотомичные по своей сути ярлыки врагов. В 2013 году на одной из центральных улиц Еревана появилась афиша с лозунгом: «Гендерное извращение есть геноцид». Представители Панармянского родительского комитета продолжали гнуть свою линию относительно того, что законодательство о гендерном равенстве угрожает выживанию нации, тем самым манипулируя наиболее мощным и всепронизывающим мета-нарративом, исходящим из глубинных регистров общественной памяти Армении. Кампании в социальных сетях снова и снова воспроизводили эти негативные утверждения. В том же ряду онлайн-петиция на сайте change.org, в которой были отражены следующие комментарии: «Слово «гендер» подрывает традиционные моральные ценности. Гомосексуализм станет широко распространенным, и таким образом родится меньше детей, что приведет к снижению нашего и без того слабого демографического роста, и, учитывая военные проблемы, с которыми сталкивается наше государство, это может угрожать нашей национальной безопасности». По словам блогера Тиграна Кочаряна, который играл ведущую роль в волне протестов против равенства, «вскоре мы примем закон против дискриминации и закон о ювенальной юстиции, и эти три закона, взятые вместе, очень опасны <…>. Мы движемся к <…> Европе, но в то же время нам необходимо позаботиться о сохранении нашей национальной идентичности». (Третий закон, на который ссылается Кочарян,  – это закон о предупреждении домашнего насилия).

Нарративы подобного рода возникли параллельно с внутренними российскими и международными посылами Кремля, которые, между прочим, обыгрывали слова гей и Европа, соединяя их вместе – «Гейропа» (Европа, таким образом, преподносится как источник и распространитель гей-культуры), тем самым создавая новые траектории сговора с влиятельными региональными и западными консервативными организациями. Целью России была (и есть) дискредитация Запада как цивилизационной модели, к которой не должны стремиться постсоветские граждане, а якобы взамен им следует сохранять статус-кво с его извечным акцентом на культуре мачизма, при котором гендерные роли, соответственно, остаются фиксированными. Валери Сперлинг в своей книге «Секс, политика и Путин: политическая легитимность в России» (Oxford University Press, 2014, стр. 2) объясняет, «… в России политические акторы включили гендерные нормы в «набор инструментов и рычагов» по укреплению своей политической власти в связи с доступностью и широчайшим резонансом этих аспектов культурной идентичности как на уровне элиты, так и на уровне масс». Поскольку мачизм и гегемонная маскулинность являются самой сутью патриархата, они, по сути, и предоставляют соответствующие способы для обоснования понятия о том, что быть могущественным, сильным мужчиной естественным образом сопряжено с политическим лидерством, тем самым подспудно и явно подтверждая политический статус-кво авторитаризма.

Собственно говоря, анти-гендерное движение, по своей сути представляет собой  довольно упрощенный подход, который позволил правящим элитам говорить на языке консервативного большинства: мачо-мужик против гомосексуалиста и Евразия против Европы, соответственно.

Постсоветская Армения имеет длинный список уступок запросам и требованиям России. Одним из таких примеров является случай, когда во время российско-украинского кризиса в 2014 году российский посол в Армении Иван Волынкин заявил, что Армения должна «нейтрализовать НПО, которые стремятся вбить клин между Россией и Арменией». Двумя годами раньше, 21 ноября 2012 года, Россия приняла свой драконовский «закон об НПО», предписывающий многим НПО (по факту, наиболее эффективным из них) официально зарегистрировать себя в статусе «иностранный агент». Армянский НПО-сектор выдержал выпад, твердо возразив, что в стране нет организаций, которые пытаются помешать развитию армяно-российских отношений, таким образом ясно давая понять, что на сей раз не позволит внешним силам повлиять на свою суверенность, в частности, посредством хорошо финансируемого Всероссийским родительским комитетом своего же местного филиала. И без тщательного изучения очевидно, что проводники российской мягкой силы вкупе с армянскими консервативными силами сосредоточены на распространении моральных паник касательно прав женщин и геев, чтобы таким способом сорвать выполнение требований по соблюдению прав человека, исходящих из ЕС.

Надо сказать, что анти-гендерные нарративы имеют свои аутентичные исконные основы в южнокавказских обществах. Согласно Альтернативному/Теневому отчету неправительственных организаций от 2016 для Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ/CEDAW), «глубоко укоренившиеся убеждения в отношении традиционных семейных ценностей приводят к гендерным стереотипам и питают представление о том, что мужчины должны доминировать, а женщины – покорно подчиняться им». Оправдание неравенства часто основано на культурных и социальных нормах, которые предписывают мужчинам быть агрессивными, физически сильными, бесстрастными и контролирующими, а женщина, в свою очередь, – пассивными, заботливыми, покорными, эмоциональными, слабыми и зависимыми от мужчин. Несомненно то, что российские политиканы, смогли сыграть на этих культурных  стереотипах, причем им удалось задействовать  довольно минимальные затраты и усилия.

Культурные войны или просто бизнес, как обычно?

В большинстве стран существуют «анти-гендерные» движения, вброшенные в современную социальную реальность как механизм борьбы с гендерным равенством и правами ЛГБТ, хотя, похоже,  они особенно сильны в постсоветских государствах. В список исключений не входят и страны-члены ЕС, которые испытывают глубинные внутренние расхождения по этим вопросам (яркий пример представляет, среди прочих, Польша). Заметное оживление в этой сфере в последние годы наблюдается в России в связи с тем, по-видимому, что российское руководство утратило чувство безопасности, кардинально пересмотрев свои пиар стратегии и изменив содержание посылов своих пиар кампаний, включающих среди прочего лозунги о необходимости поддерживать так называемые традиционные ценности.

В мае 2013 года в Армении был принят новый закон, который способствует равенству между мужчинами и женщинами. Как видим, он недвусмысленно не упоминает термин «гендер», тем самым не упоминая и не оговаривая какого бы то ни было статуса для представителей ЛГБТ сообщества. Невзирая на это, Армения пытается привести свои законы в соответствие с такими институциями, как Совет Европы и Европейский союз. Это делается с целью, во-первых, соблюсти условия конвенций, которые она уже подписала, и, во-вторых, чтобы торговаться с Западом на предмет дальнейших уступок. Майский закон 2013 года является частью более широкой серии правительственных мер, причем последние имели искренние намерения установить надежный заслон всем видам дискриминации. Однако, в связи с тем, что тема борьбы с дискриминацией подстрекается агентами «анти-гендеризма», на первый план вышли широко распространенные консервативные ценности.

Точно так же полемика о насилии в семье и связанное с этим движение по принятию соответствующих законов застопорились как  в связи с решением Москвы о полу-декриминализации домашнего насилия в России, так и под давлением со стороны армянских консервативных групп. Резкой критике подверглись те, кто пытается дать ход решению гендерных проблем. Например, получивший образование на Западе юрист-активист Арам Вардеварян, обвиняемый в том, что он находится под влиянием «западных ценностей» (на языке оригинала обвинение звучало так: «Kembridgi phoshin drela vranery» – «Они посыпали себя кембриджской пылью»).

Филарет Берикян, заместитель министра труда и один из двух авторов проекта закона о насилии в семье, настаивал на том, что закон хорошо написан, а его критики просто недостаточно хорошо информированы. Антрополог Агаси Тадевосян не согласился с подобной оценкой и заявил, что законодательство показало отсутствие знаний о предмете, и что общественность недостаточно информирована об обсуждаемых проблемах. По крайней мере три армянские политические партии с явно консервативными программами выступили заодно с анти-гендерным движением: правящая Республиканская партия Армении (Hayastani Hanrapetakan Kusaktsutyun), Консервативная партия (Hayastani Pahpanoghakan) и Армянская революционная федерация-Дашнакцутюн (Hay Heghapokhakan Dashnaktsutyun).

Заключение

Ситуация в Армении может служить примером для изучения того, как термин «гендер» стал полем битвы в борьбе по созданию новых геополитических разделений и оспариванию политического статус-кво в пользу российского влияния, движимые стремлением выиграть в обновленных геополитических условиях, сохраняя при этом власть кремлевской элиты. Консервативные силы в Армении и России тактически эксплуатируют «моральные паники» (Коэн, 1972) и феномен, который укладывается в понятие «родительская власть», то есть мифологизированная сакрализация власти родителей как часть системы «традиционных ценностей». Анти-гендерная кампания начала разворачиваться, когда Армения присоединилась к Таможенному союзу. В короткие сроки термин «гендер» и связанные с ним проблемы ЛГТБ стали табу. Слово «гендер» было принципиально исключено из законодательства, вытеснено из публичного дискурса и стигматизировано как эквивалент гей-культуры, то есть в культурном контексте Армении, по сути дела, оно стало употребляться как пейоративная, нецензурная лексика.

Контр-стратегии в связи с описанными социальными явлениями остаются ограниченными. В Армении лишь горстка гражданских активистов предлагают позитивные дискурсы касательно гендерных вопросов. Представители НПО-сектора в значительной степени считают, что, если бы в разгар анти-гендерной кампании 2013 года государство предпочло бы проинформировать свое население по меньшей мере о значении понятия «гендер», тем самым выбирая независимое морально-этическое участие вместо политики избегания и ублажения потребностей Кремля, – ​​враждебную реакцию в отношении правозащитников и членов ЛГБТ сообщества можно было бы блокировать, а пагубный эффект антигендерной кампании на законодательную реформу  можно было бы предотвратить.

Однако, возможности для прогрессивных достижений в области политики в Армении все же существуют: по разным причинам граждане с подозрением относятся как к России, так и к Западу. Для местных и региональных представителей гражданского общества это открывает проспекты для разработки образовательного и информационно-пропагандистского плана с целью изменить отношение к сексуальным меньшинствам, протолкнуть в мейнстрим этику ненасильственного поведения и продвигать базовые права человека для женщин, членов ЛГБТ и людей с ограниченными возможностями.

Memo #:
488
Series:
2
PDF:
Pepm488_rus_Shahnazarian_Oct2017.pdf
+ posts
  • Nagorno-Karabakh between Turkey’s Scylla and Russia’s Charybdis
  • Goodbye “Sashik-Fifty Percent”: Anti-Corruption Trends in the New Armenia
Related Topics
  • 2017
  • Армения
  • гендерная политика
  • ЕС
  • Кавказ
  • Россия
  • Шахназарян
Previous Article
  • Policy Memos | Аналитика

The Kremlin’s Ideological Ecosystems: Equilibrium and Competition

  • November 14, 2017
  • Marlene Laruelle
View
Next Article
  • Commentary | Комментарии

Production of new highly enriched uranium in Russia for the FRM-II in Germany

  • November 15, 2017
  • Pavel Podvig
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

The EU Takes Aim at Russia’s Natural Gas Weak Spot

  • Martin Jirušek
  • June 23, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Fused and Diffused Systems of Public Power in Russia

  • Kirill Melnikov
  • June 18, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Outsourcing Violence: Provocateurs and Power Struggles in Kazakhstan, January 2022

  • and
  • June 13, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Informational Dictator’s Dilemma: Citizen Responses to Media Censorship and Control in Russia and Belarus

  • Samuel Greene
  • June 12, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ready to Protest? Calculating Protest Potential in Russian Regional Capitals

  • and Ekaterina Paustyan
  • June 5, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика
  • Uncategorized

Contentious Cities: Urban Conflicts in Russian Millionniks

  • Andrei Semenov
  • June 2, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

Influencers, Echo Chambers, and Epistemic Bubbles: Russia’s Academic Discourse in the Wake of the War in Ukraine

  • Mariya Omelicheva
  • May 31, 2022
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Changing “De-facto State Playbook”: From Opportunism to Strategic Calculation

  • and Stefan Wolff
  • May 27, 2022
PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.