PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • The Desire to Possess: Russia’s War for Territory

    View
  • Russia at War and the Islamic World

    View
  • Ukraine’s Ripple Effect on Russia’s Indo-Pacific Horizon

    View
  • The Determinants of Assistance to Ukrainian and Syrian Refugees | New Voices on Eurasia with Volha Charnysh (Feb. 16)

    View
  • Conflicts in the North Caucasus Since 1991 | PONARS Eurasia Online Academy

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Новая трактовка российской внешней политики: Влияние неформальных патронажно-клиентельных сетей

  • September 30, 2013
  • Kimberly Marten

Большинство аналитиков, когда они рассматривают российскую внешнюю политику, воспринимают Россию как если бы это было единое государство с осмысленной стратегией и ясными целями.[1]

В своем анализе они делают упор на национальных интересах России, проблемах государственной безопасности, ее относительной мощи в рамках международной системы, а также на культурной идентичности и тенденциях российского народа. Порой они пытаются сосредоточить свое внимание на Владимире Путине как на авторитарном лидере, полагая, что внешняя политика отражает его характер или личные убеждения. Но даже в этом случае они исходят из презумпции того, что Путин управляет государством, что у него есть стратегия достижения четких государственных целей.

Однако, когда наиболее серьезные аналитики рассматривают сегодняшние российские внутриполитические и экономические проблемы, то они сталкиваются с непрозрачным миром соперничающих, пересекающихся и меняющихся неформальных групп и сетей индивидуумов. В этом мире люди обеспечивают свое будущее путем примыкания к тому или иному могущественному патрону. Складывающиеся с результате группы и сети патронов-клиентов сталкиваются друг с другом в борьбе за контроль над ресурсами и денежными потоками, сливаясь и раскалываясь в зависимости от обстоятельств. В политической сфере возвращение президентской власти от Медведева к Путину рассматривается порой как свидетельство того, что силовики – сторонники твердой линии – взяли верх над более умеренной прозападной экономической фракцией. Возможно, в настоящий момент умеренная фракция подпитывает оппозицию, хотя ранее она шла с силовиками на сделку, смысл которой выражался формулой «богатство в обмен на стабильность». Тем временем, в коммерческой сфере пропутинская нефтяная фракция «Роснефти», возглавляемая Игорем Сечиным, похоже, побеждает газовую фракцию «Газпрома» Медведева и его коллеги Алексея Миллера, хотя последнее время личные позиции Сечина ставятся под сомнение.

В этом свете Путин выглядит не просто авторитарным руководителем с нормальными государственными интересами. Скорее он предстает как ведущий представитель непрозрачной группы звязанных друг с другом патронов, которые борются за сохранение своих шатких позиций на верхушке российской пирамиды власти. Внезапные перестановки во власти могут пошатнуть позиции самого Путина.

Главный довод настоящей статьи заключается в том, что российскую внешнюю политику следует рассматривать как продолжение внутренней политики. Если мир политических и деловых отношений отражает непрозрачные сети клиентелы, то внешняя политика также является производной от этих отношений. И хотя соперничество клубков в сфере внешней политики несомненно ограничено некоторым совместным представлением о национальных интересах, проблемах и культуре России, тем не менее, лучше всего российскую внешнюю политику сегодня характеризуют патронажно-клиентельная политика и соперничество между сетевыми группами, а не только «нормальные» государственные интересы.

Влияние на политику осуществляется отдельными личностями, а не официальными должностями, которые они занимают. Эти отдельные личности ориентированы на собственные интересы и при любой возможности они пытаются защищать и расширять влияние своих собственных сетей а идеология, в лучшем случае, отодвинута на задний план. Государственные ресурсы используются влиятельными патронами и связанными с ними сетями, интересы групп порой перевешивает интересы самого государства. Как отметил в своей новаторском исследовании патронажно-клиентельных систем Генри Хейл, для сохранения единства своих сетевых группе влиятельные лидеры должны постоянно посылать связанным с ними сетевым группам сигналы, свидетельствующие о том, что они продолжают сохранять свое влияние и силу.

Из такого взгляда на российскую политику следуют пять основных выводов. Первый, и наиболее очевидный: российское руководство не может позволить себе выглядеть так, будто оно капитулирует перед американским давлением. Сила патрона определяет благополучие сети связанных с ним людей. История Холодной войны и последовавший за ней пост-Советский период свидетельствуют о том, что сила определяется в терминах независимости от Вашингтона.

Во-вторых, хотя лидер и пытается выглядеть на международной арене крутым и даже агрессивным с йелью доказать свою силу и власть, тем не менее, при этом он избегает рискованных внешнеполитических акций, могущих повредить его стране, ресурсы которой они «доит». Путин может бахвалиться, выдвигать пустые угрозы и даже пускаться на небольшие авантюры (как в случае с пятидневной войной с Грузией в 2008 г.), но внешняя политика, которую он проводит, фундаментально консервативна и не предрасположена к риску.

Примером могут служить российско-иранские отношения. Хотя американские политики порой и обвиняют России в содействии Ирану в его стремлении приобрести ядерное оружие, факты указывают на то, что это маловероятно. За время пребывания Путина у власти Россия трижды проголосовала в Совете Безопасности ООН за санкции против Ирана, особенно когда Иран создал проблемы для инспекторов МАГАТЭ. В 2010 г. Россия согласилась воздержаться от поставок Ирану зенитных ракет С-300, которые могли бы помочь Тегерану организовать воздушную оборону своих предполагаемых ядерных объектов (очевидно, в обмен на обещание израильских поставок технологии беспилотников России с тем, чтобы помочь ее оборонной промышленности, испытывающей серьезные трудности). Путин громогласно заявляет о независимости России, но при этом он тщательно старается не наносить ущерба коренным американским интересам в области безопасности, а также соблюдению положений Договора о ядерном нераспространении (ДНЯО). Похоже, он даже приостановил некоторые виды помощи, которую российский атомный научно-оборонный комплекс предоставлял Ирану в 2000-е годы. Россия завершила строительство гражданского атомного объекта в Бушере. Хотя это шло вразрез с односторонними американскими санкциями, тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон ясно дала понять, что администрация Обамы в принципе не возражала против Бушерского объекта, а была недовольна лишь тем, что Россия решила поддержать его в неподходящий момент.

В-третьих, даже внешнеполитические аспекты безопасности рассматриваются через призму экономических интересов ключевых членов патронажных групп и сетей. К примеру, Бушерский проект принес деньги «Росатому» и его филиалу «Атомстройэкспорту», а также укрепил за рубежом их репутацию, как надежных партнёров, выполняющих контрактные обязательства, что немаловажно для проектов в других странах (в том числе – в Индии, Китае и Турции). «Росатом» отвечает как за гражданские, так и оборонные аспекты атомной политики в России, что вероятно, сближает его с фракцией силовиков. Также примечательно и то, что «Газпромбанк», который на 80% принадлежит «Газпрому», выступает в последние годы в качестве главного кредитора «Росатома» (был момент, когда ему принадлежали 49,8% акций Атомэкспорта»). Это указывает на то, что российские интересы в Бушере выходят за пределы интересов силовиков и атомного лобби и затрагивают также группу Медведева. Хронология различных задержек строительства в Бушере в 2000-е годы совпадает с трудностями, которые Иран испытывал с оплатой, в гораздо большей степени, нежели любой иной фактор, и это лишний раз указывает на первичность экономических соображений.

В четвертых, российское руководство имеет обыкновение рассматривать всех действующих лиц, включая и лидеров иностранных государств, через призму выстраивания личных и неформальных связей или соперничества между различными группировками. Известно, что во всем мире люди, отвечающие за процесс принятия решений, видят в логике действий своих зарубежных визави зеркальное отражение своей собственной логики, и предполагают наличие у них тех же самых «правил игры». Поэтому российские лидеры, скорее всего, предполагают, что их иностранные партнеры также являются лидерами соперничающих патронажно-клиентельных систем. Всякое сотрудничество в высшей степени персонифицируется и рассматривается как сделка между группами, которые либо предлагают друг другу что-то, либо расплачиваются за оказанную услугу. Такая персонализация взаимодействия на международной арене стала особенно очевидной в годы правления Путина. Примерами такого подхода стали нашумевший отказ Путина проводить переговоры с Грузией до тех пор, пока главным представителем грузинского государства являлся президент Михаил Саакашвили, а также травля американского посла Майкла Макфола, организованная Кремлем в нарушение всех норм дипломатического этикета, судя по всему, за его научные публикации и работу в неправительственных организациях в прошлом.

Относительно недавно мы имели возможность наблюдать такое же поведение, но в менее резком русле при взаимодействии Путина с Бараком Обамой. Большинство наблюдателей сосредоточили все внимание на натянутых отношениях между президентами, запечатленных на фотографиях, сделанных в ходе их двусторонней встречи на саммите Большой восьмерки в Северной Ирландии в июне 2013 г. Обама усугубил ситуацию пошутив, что возраст сказывается на способности обоих лидеров заниматься любимыми видами спорта (что намеренно или непреднамеренно, отрицательно отразилось на стремлении Путина демонтрировать силу у себя в стране). Правда, есть еще одна история, которая может объяснить неуступчивость России, проявленную в деле с Эдвардом Сноуденом, разгласившим секретную информацию о деятельности американских спецслужб. Накануне их июньской встречи Обама направил Путину личное письмо, в котором перечислил сферы совместных интересов, а также пути возможного решения конфликтов, негативно отражающихся на российско-американских отношениях. В ответ Путин также написал Обаме личное письмо, и источники российского государственного новостного агентства сообщили о факте обмена личными письмами. После июньской встречи Путин заявил в интервью, что по его мнению, Обама искренен в своих намерениях, однако он, скорее всего, не контролирует ситуацию у себя дома. Иными словами, Путин дважды выразил свое желание работать с Обамой и помогать ему «лично», не ожидая при этом налаживания дружественных отношений между Москвой и Вашингтоном в целом, поскольку Обама недостаточно силен у себя в США.

В июле Сноуден окончательно запутал дело, сведя на нет все попытки к сотрудничеству. Желание Путина сохранить связь с Обамой – а это единственный способ объяснить нестыковки в деле о предоставлении Сноудену политического убежища. Похоже, что большинство российской общественности поддержало бы решение Путина дать Сноудену статус политического беженца. Эксперты предсказывали неизбежность такого решения, а в Конгрессе США раздавались громкие голоса, угрожавшие принять в отместку различные (и не выглядевшие особенно убедительными) меры, предполагая, что речь идет об очередном раунде российской конфронтации с США. Между тем, Обама давал понять, что может отменить следующую встречу в верхах с Путиным в Москве, если Сноудену будет позволено покинуть аэропорт. Иными словами, Обама угрожал символически порвать личные отношения с Путиным, и именно это объясняет почему в течение нескольких недель Путин при всякой возможности тормозил ход развития событий. Если бы действия российского президента выглядели как капитуляция перед Америкой, то это отрицательно сказалось бы на его репутации сильного политика. Но с другой стороны, могла также пострадать его репутация, что он лоялен и хорошо разбирается в людях, если бы он сначала обозначил Обаму, как человека, достойного поддержки со стороны своего окружения, а потом сразу разругался бы с ним и, таким образом, попусту растратил бы важный ресурс. Даже когда 1 августа Сноудену было дано временное политическое убежище (шаг, который, судя по всему, был неизбежным), и Обама логично отменил встречу в верхах, российская реакция не сопровождалась громогласными антиамериканскими высказываниями, как можно было ожидать. Через нескольких дней было объявлено, что отец Сноудена приедет в Москву с целью обсуждения возможности его возвращения домой чтобы предстать перед судом, а на пресс-конференции Обама заявил, что его личные отношения с Путиным остаются хорошими.

Указанные выше первые четыре вывода помогают объяснить российскую реакцию на войну в Сирии. Между Путиным и Башаром Ассадом сложились теплые личные отношения еще со времен первого визита Ассада в Москву в январе 2005 г., когда Путин списал огромный сирийский долг России и пообещал новые поставки вооружений. Хотя российское отношение к Сирии вызывает огромное раздражение на Западе и в Израиле, Путин снизил внешнеполитические риски для России отказавшись от активного вмешательства в пользу Ассада (вопреки иногда паническим сообщениям СМИ о неизбежном начале конфликта в стиле Холодной войны). Москва неоднократно блокировала инспекции Совета Безопасности ООН, а также резолюции, направленные против режима Ассада, выполняла контракты на поставки новейших типов вооружений, и даже, по слухам, помогала перебросить боевиков Хезболлы из Ливана в Сирию. Тем не менее, хотя российские боевые корабли и заходили время от времени в пункт материально-технического обеспечения в сирийском порту Тартус, до сих пор это было лишь демонстрацией флага, а отнюдь не участием в военных действиях. Некоторые поставленные недавно Сирии российские зенитные ракетные комплексы «Бук» и усовершенствованные противокорабельные ракеты «Яхонт» были немедленно уничтожены израильской авиацией, однако Россия даже не выразила никакого официального протеста по этому поводу. И хотя Путин говорит о выполнении заключенного ранее с Ассадом контракта на поставку зенитных ракетных систем С-300, тем не менее, эти ракеты (как это ранее произошло в случае с Ираном) похоже, так и не отправляются в первоочередном порядке. Некоторые обозреватели полагают, что это связано с необходимостью обслуживания их российским военным персоналом на месте в Сирии, а это подвергло бы риску жизни россиян перед лицом израильских авиаударов. Если же главными целями Путина является поддержание личных связей с Ассадом, а также содействие ключевым представителям российского военно-промышленного комплекса (но отнюдь не обеспечение победы Ассада), то система его предпочтений начинает выглядеть в ином свете.

Есть еще и пятый вывод, следующий из такого подхода: нужно ожидать неожиданностей. Вместо того, чтобы следовать логически последовательной и предсказуемой модели процесса принятия решений, российская политика проявляется во внезапных порывах. Решения разрабатываются не официальными учреждениями и не в рамках общественных обсуждений, но в результате закулисной торговли между действующими лицами, имена которых неизвестны широкой общественности. Во внутренней политике проявлением такого отношения стало обращение с Алексеем Навальным в июле 2013 г., когда за очень короткий срок он оказался на скамье подсудимых, над ним был проведен несправедливый, но широко освещаемый в СМИ суд (в ходе которого ему было позволено посылать своим сторонникам сообщения по «Твиттеру»); он был несправедливо осужден его увели из зала в наручниках; тем не менее, власти открыто помогли ему баллотироваться на пост мэра Москвы; а затем он неожиданно был освобожден из под стражи на неопределенный срок, и при этом угроза возращения в тюрьму на формально-юридическом основании продолжает висеть над его головой. Ясно, что такое поведение не было простой реакцией на протесты, последовавшие за осуждением Навального, поскольку власти были к ним уже готовы. (Есть фотографии трех автобусов для транспортировки арестованных демонстрантов, которые выехали на площадь Революции за 10 минут до оглашения приговора.)

Во внешней политике примером столь же нелогично-порывистого процесса принятия решений было дело Сноудена. Как минимум дважды в июле сообщалось о том, что в ближайшее время Сноудена выпустят из аэропорта Шереметьево, но оба раза решение откладывалось. Когда же он все-таки покинул аэропорт, то его выпустили не на три месяца, отведенных для принятия административного решения, как ранее давали понять российские власти, но на целый год временного убежища. Однако при этом спецслужбы заявили, что не гарантируют его безопасность, оставляя возможность заключения какой-то сделки между Россией и США. Эти и аналогичные примеры показывают, что и в случае с Сирией можно ожидать резкого изменения политики Путина в том или ином неожиданном направлении, которое станет следствием непрозрачных сделок между различными группами влияния, нежели проявлением ясного стратегического направления.

Вряд ли конец путинской эры будет означать конец патронажно-клиентельной политики, на которой сегодня базируется вся российская политическая система. Любой преемник Путина также будет делать упор больше личностях, а не на государственных структурах. Новому лидеру также понадобится выглядеть агрессивно-сильным и независимым, избегая при этом по настоящему рискованных шагов и соблюдая экономические интересы ключевых членов групп и сетей даже в вопросах безопасности. От будущего лидера также не следует ожидать последовательности во всех его действиях.

Группы, контролирующие власть наверху, могут меняться. Но до тех пор, пока российские спецслужбы сохраняют за собой возможность опозорить и выборочно преследовать отдельных лиц путем вброса компрометирующей информации, система мало изменится, независимо от того, кто бы ни находился у власти и что бы ни происходило в избирательной сфере. Старые методы КГБ хорошо вписываются в замыкающуюся на отдельных личностях патронажно-клиентельную политику, которая господствует сегодня в России.


[1] Выражаю благодарность Мэтью Микаэлидис за ценную помощь в исследовании.

Опубликовано также:

  Кимберли Мартен. Чего ждать миру от преемников Путина. Slon, 27.09.2013 (26758  14)

Кимберли Мартен. Новая трактовка российской внешней политики: Влияние неформальных патронажно-клиентельных сетей. Эхо Москвы, 28.09.2013 (2188  28 )

 

Memo #:
274
Series:
2
PDF:
Pepm_274_rus_Marten_Sept2013.pdf
Related Topics
  • Мартен
  • ПОНАРС
  • Путин
  • Росатом
  • Роснефть
  • Россия
  • Хейл
Previous Article
  • Recommended | Рекомендуем

New Policy Memo: Beyond the Polls: Google Queries and Public Protest Volatility in Russia

  • September 30, 2013
  • Mikhail Alexseev
View
Next Article
  • Policy Memos | Аналитика

Гражданское общество и вторая путинщина

  • September 30, 2013
  • James Richter
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Turning the Soviet Ethos into a Democracy Cause: Lessons From the 2020 Belarus Mobilization

  • Natalia Forrat
  • February 7, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Is the War in Ukraine Helping or Hindering the Relationship Between the EU and its Illiberal Member States?

  • Paula Ganga
  • February 3, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Policy Implications of Russia’s Genocide in Ukraine

  • Kristina Hook
  • February 1, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

National Security in Local Hands? How Local Authorities Contribute to Ukraine’s Resilience

  • Oleksandra Keudel and Oksana Huss
  • January 25, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Silence Matters: Self-Censorship and War in Russia

  • Guzel Yusupova
  • January 19, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ethnic Variation in Support for Putin and the Invasion of Ukraine

  • Kyle L. Marquardt
  • January 12, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russian Political Exiles: The Challenges of Forging an Anti-War Movement

  • Gulnaz Sibgatullina
  • January 5, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

To Justify, Demonize, Normalize: Putin’s Language of War and Central Asian Neutrality

  • Emil Dzhuraev
  • December 23, 2022

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.