Растущий уровень ксенофобии и снижение образовательных стандартов заставляют молодых людей из Средней Азии серьезно задумываться, прежде чем ехать учиться в Россию. В то же время (и отчасти поэтому) все более популярной становится перспектива обучения на Западе. Однако многих студентов, которые хотели бы посещать университет в Соединенных Штатах, отпугивают проблемы, ограничивающие такую возможность. Следовательно, сегодня есть благоприятная возможность содействовать доступу центральноазиатской молодежи в американские университеты. Соответствующие шаги способствовали бы передаче бесценных знаний и стимулировали бы создание международной сети для будущего сотрудничества, при этом одновременно оказывалось бы давление на Россию, чтобы та пошла на столь необходимые образовательные и социальные реформы.
Студенты из Центральной Азии в течение долгого времени стекались в российские университеты: и в советский, и постсоветский периоды. При любом подсчете сегодня по всей России по-прежнему много иностранных студентов (точные оценки варьируют от 130 до 160 тыс.). Согласно данным Росстата за 2011–2012 гг. (это самые свежие доступные данные), в числе иностранных студентов, зачисленных в российские вузы, было 28 300 казахстанцев (при этом неизвестно, сколько из них – этнические казаки), 10 700 студентов из Узбекистана, 9 900 из Туркменистана, 6 500 из Таджикистана и 2 800 из Кыргызстана. Однако представляется, что ситуация находится на пороге серьезных изменений.
В прошлом считалось, что российское высшее образование имело знак качества и обеспечивало гарантированное попадание на привилегированные позиции дома, а также в привилегированные структуры за рубежом. В последние годы, однако, подобные устоявшиеся взгляды подвергаются серьезному сомнению, по мере того как центральноазиатские студенты сталкиваются со все большим количеством проблем на пути к получению российского университетского диплома. Среди этих проблем – ксенофобия, которая во многом направлена именно на выходцев из Средней Азии, а также снижающееся качество предлагаемого российскими образовательными учреждениями образования.
Что касается вопроса качества, российская педагогика – с ее традиционным упором скорее на дидактизм, чем на развитие независимого критического мышления – сегодня все чаще считается посредственной. В мировой рейтинг университетов Times на 2013–2014 гг., куда входят 400 образовательных учреждений (на основе таких критериев, как преподавание, исследовательская работа и оснащенность), включен только один российский университет – МГУ им. Ломоносова (в группе мест с 226 по 260). Кроме того, высоко ценимая прежде российская техническая компетентность сегодня в основном рассматривается как далеко не передовая. В результате всего этого, согласно последнему анализу, репутация многих некогда престижных российских университетов значительно снижается.
Другая серьезная проблема – ксенофобия – проявляется во многом: бытовой расизм, порой предвзятость преподавателей, зачастую – притеснение со стороны полиции. Чтобы понять социальный контекст, в рамках которого это происходит, нужно осознать, какое огромное влияние миграция оказывает на Россию в последние 20 лет. Согласно опубликованным оценкам, на данный момент в стране находятся около 13–14 млн мигрантов. Подавляющее большинство – это граждане постсоветских государств, чему способствует тот факт, что они могут легально въезжать в Россию без визы и оставаться там до трех месяцев. По оценкам ФМС России, из общего количества мигрантов в 13–14 млн около 2,5 млн прибыли из Узбекистана, более миллиона – из Таджикистана и 550 тыс. – из Кыргызстана. Многие эксперты считают эти цифры заниженными. Однако вне зависимости от чисел главный смысл ясен: мигранты из Средней Азии многочисленны, и этот факт виден на улицах основных российских городов.
Один из предсказуемых результатов – возмущение мигрантами по всему миру и чувство обиды на них, особенно если они рассматриваются как конкуренты в борьбе за дефицитные рабочие места. В российском случае этот фактор сочетается с многолетней подозрительностью к чужакам, недавно обострившейся тревогой по поводу терроризма и страхом потерять в ходе глобализации русскую культурную идентичность. В последние несколько лет отметился резкий рост расистских атак со стороны бритоголовых экстремистов – скинхедов. Но враждебное отношение доминирует и среди населения в целом. Это подтверждают данные опросов общественного мнения: в ходе финансируемого государством опроса, проведенного в июне 2013 г., 35% респондентов назвали иммиграцию главной угрозой национальной безопасности России (на первом месте среди остальных факторов). Более того, когда в ходе недавнего опроса у россиян поинтересовались, как они относятся в гипернационалистическому слогану «Россия для русских», 20% высказали твердую поддержку, в то время как почти 70% выразили негативное отношение к другим этносам.
Разумеется, подобные мнения переносятся и в социальную среду, с которой сталкиваются иностранные студенты. Увы, нетерпимость существует не только среди студентов: есть множество заявлений о дискриминации и со стороны преподавателей. Не могут мигранты рассчитывать и на поддержку со стороны властей: масса жалоб была подана и на насильственные действия со стороны полиции. Это верно также и для приезжих студентов, так как полиция часто принимает студентов-мужчин за рабочих-мигрантов. К сожалению, шансов на улучшение ситуации в ближайшее время немного, поскольку ксенофобские настроения зачастую подогреваются политиками. Можно рассмотреть фигуру московского мэра Сергея Собянина, который в рамках своей кампании по переизбранию обвинил мигрантов в резком росте преступности и заявил: «Москва – российский город, и таким она должна оставаться. Не китайским, не таджикским и не узбекским. <…> Людям, которые плохо говорят по-русски, у которых совершенно другая культура, лучше жить в своей стране.»
Вывод таков, что идея поступления в университет в России кажется молодежи из Средней Азии все менее блестящей. Кроме того, негативные аспекты обучения в России подчеркиваются существованием альтернатив, самыми привлекательными из которых являются университеты, расположенные в Соединенных Штатах, Западной Европе и Турции. В действительности на первый план, как представляется, выдвигаются США и Европа, так как центральноазиатские власти (особенно в Узбекистане и Туркменистане) все больше озабочены радикальным исламизмом среди студентов, возвращающихся из стран мусульманского большинства, в том числе из Турции. В силу всех этих причин обучение в США все в большей мере становится основной опцией для амбициозных студентов из Средней Азии. Согласно данным Института международного образования (ИМО), с 2000 г. произошел значительный рост числа студентов из этого региона. Но фактические цифры остаются незначительными: данные ИМО показывают, что в 2012–2013 гг. в США учились 3 188 студентов из Центральной Азии, в том числе 1 969 из Казахстана, 445 из Узбекистана, 312 из Таджикистана, 261 из Кыргыстана и 178 из Туркменистана.
К сожалению, многим хорошо подготовленным молодым людям из Центральной Азии трудно реализовать свою мечту об учебе в американском университете. Одной из проблем являются визовые ограничения, которые излишне усложняют многим студентам возможность въехать в страну или оставаться в ней достаточно долго для того, чтобы добиться своих учебных и профессиональных целей. Иностранным студентам может быть отказано в визе на основании предположения об их «двойном намерении» (когда лицо, подающее заявление на неиммиграционную визу, может намереваться иммигрировать в США; проще говоря, отказ в выдаче визы может быть обоснован опасением того, что студент не вернется на родину). Серьезные осложнения могут вызывать и проверки благонадежности среди студентов из мусульманских стран.
Другое препятствие (зачастую непреодолимое) – финансовая стесненность. Среднеазиатские государства предоставляют некоторое финансирование, но конкуренция очень высока, а побеждают нередко люди со «связями». Это, в свою очередь, означает, что многие подходящие кандидаты зависят от помощи извне, но зачастую она не достаточна как из-за сокращения правительственных программ США, так и из-за того, что собственные ресурсы университетов часто ограниченны. Финансируемые государством программы Фулбрайта и Маски предлагают лишь небольшое количество стипендий, причем все они рассчитаны на постдипломное обучение. Международная программа студенческого обмена (Global UGRAD) доступна очень малому числу студентов (примерно 125 студентам из Центральной Азии ежегодно). Многие колледжи и университеты предлагают собственные стипендии или служат проводниками для помощи иных доноров. Однако повышение шансов на получение такого гранта требует подачи множества заявок, что логистически сложно, при этом подавать заявления в несколько колледжей дорого само по себе.
Дополнительное препятствие для потенциальный заявителей – недостаток информации о доступных вариантах. Существует множество частных спонсоров, например Фонд Ага-хана или Фонд международного развития ОПЕК (для работы над дипломом), но большинство из них малоизвестны, и было бы нереалистично ожидать, что заявители из Центральной Азии узнают о них самостоятельно. В крупных городах было открыто несколько образовательных ресурсных центров (включая консультационные центры «Образование в США»), однако они мало используются и в любом случае доступны только незначительному меньшинству городских жителей. Не достаточно и печатных справочников. Госдепартамент США спонсирует сайт «Образование в США», но тот попросту агрегирует множество возможностей для получения финансовой помощи – зачастую ставящих в тупик и крайне специфических. Также ИМО издает справочник «Финасирование образования в США – 2014», который продается онлайн за $39,95, но он страдает той же сбивающей с толку запутанностью и доступен только в печатной версии.
В силу этих препятствий Узбекистан, Кыргызстан и Казахстан предприняли шаги по развитию «интернационализированного образования» в собственных странах – как привлекая иностранных специалистов, так и обеспечивая особую поддержку избранным высшим школам (Казахстанский институт менеджмента, экономики и прогнозирования в Алматы, Американский университет Центральной Азии в Бишкеке и Международная школа бизнеса в Ташкенте). Эти шаги частично финансируются американским Фондом образования в Центральной Азии, и, разумеется, это лучше, чем ничего. Но остаются две важные проблемы: качество образования скорее уступает тому, что доступно в американских образовательных учреждениях, а социокультурный опыт далеко не дотягивает до того, который можно приобрести в США.
Для правительства США сложившая ситуация создает отличную возможность предложить студентам из Центральной Азии значительно большее и более доступное финансирование. Выгода от такого шага будет многоплановой. Во-первых, это стимулировало бы взаимовыгодные экономические связи, а также иные формы транснациональных сетевых связей. В свою очередь, это сильно способствовало бы интеграции этих стран в глобальную экономику, в том числе диверсификации их экономик и снижению зависимости от природных ресурсов. Подобное рассуждение представляется разумно обоснованным, если учесть, что возвращающиеся в свои страны иностранные выпускники занимают ведущие позиции в разных областях.
Во-вторых, это принесло бы значительную культурную прибыль, поскольку студентов, посещающих университеты в США, как правило, привлекают ключевые американские ценности и институты, включая демократию, верховенство закона и социальное равенство. Подобный транзит ценностей не только подтолкнет культурные и институциональные изменения в Средней Азии в желательном направлении, но и улучшит там имидж Соединенных Штатов.
В-третьих, это усилит давление на российские власти в контексте борьбы с ксенофобией и продвижения более высоких образовательных стандартов. Уже сегодня есть четкие знаки того, что российское правительство начало пытаться (заново) привлечь иностранных студентов, но пока речь идет в основном о более высоком уровне финансирования – что едва ли окажет заметный эффект на решение коренных проблем.
Четвертая выгода имеет отношение к геополитическим возможностям, специфическим для отношений США и стран Центральной Азии. Все среднеазиатские государства, каждое по-своему, реагируя на давление со стороны России и Китая, пытаются достичь баланса во внешней политике, что означает, в частности, открытие Западу (по крайней мере в некоторой степени), однако эта возможность ограничена, в основном удаленностью. Озабоченность стран Центральной Азии актуализирована событиями в Украине – в результате местные элиты отлично осознают желательность сокращения зависимости от России. Следовательно, настало время обеспечить широкий путь к политической диверсификации, в том числе в области образования, через выстраивание социальных сетевых и перспективных экономических связей.
Наконец, представляются немногочисленными и, более того, довольно легко контролируемыми недостатки, которых можно ожидать в связи с запуском подобной инициативы. Расширение доступности стипендий – это, разумеется, стратегические инвестиции. При этом даже скромное повышение расходов с нынешнего уровня (0,8% от финансирования, полученного всеми иностранными студентами в 2012–2013 гг.) может иметь огромный эффект. Кроме того, более упрощенным должен быть процесс подачи заявления на визу и следовало бы отменить 200-долларовый сбор SEVIS. Стоимость этих шагов, а также мониторинга получателей стипендий нельзя не принимать в расчет, однако ее значительно превзойдет прибыль.
В целом же молодежь из Центральной Азии, как представляется, приближается к поворотному пункту относительно готовности и возможности получать высшее образование за рубежом. В высшей мере соответствует интересам каждого поддерживать их в посещении университетов в США. Несмотря на текущие бюджетные ограничения, расширение масштаба финансируемых государством грантов и упрощение процесса их получения значительно способствовали бы росту приема студентов из Центральной Азии, что принесло бы многочисленные экономические, культурные и политические выгоды.
Опубликовано также:
Дуглас Блум. «Может ли Россия конкурировать с Западом за азиатских студентов?» Slon
http://slon.ru/russia/mozhet_li_rossiya_konkurirovat_s_zapadom_za_aziatskikh_studentov-1111860.xhtml
Дуглас Блум. «Может ли Россия конкурировать с Западом за азиатских студентов?» Эхо Москвы
http://www.echo.msk.ru/blog/ponarseurasia/1338622-echo/
