PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • The Desire to Possess: Russia’s War for Territory

    View
  • Russia at War and the Islamic World

    View
  • Ukraine’s Ripple Effect on Russia’s Indo-Pacific Horizon

    View
  • The Determinants of Assistance to Ukrainian and Syrian Refugees | New Voices on Eurasia with Volha Charnysh (Feb. 16)

    View
  • Conflicts in the North Caucasus Since 1991 | PONARS Eurasia Online Academy

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Сочинская Олимпиада и российская национальная идентичность

  • June 11, 2014
  • Dmitry Gorenburg

Уже много было написано о той важности, которую Владимир Путин придавал успешной организации зимних Олимпийских игр в Сочи. Российские и зарубежные аналитики едины во мнении, что Путин видел в Олимпиаде возможность продемонстрировать важность роли России как в международном, так и во внутрироссийском контекстах. Данная же статья рассматривает влияние Олимпийских игр на ситуацию в самой России.

Главная цель, которую преследовал Путин, проводя Олимпийские игры, заключалась в том, чтобы использовать для укрепления своего режима тот патриотический подъем, который обычно возникает в принимающих странах в связи с проведением подобных мероприятий. С этой целью российское правительство неоднократно изображало успех своих заявок на проведение крупных спортивных мероприятий в качестве показателя того, что Россия восстанавливает свои позиции крупной державы на международной арене (таких как Универсиада в Казани в 2013 г., намечаемый на 2018 г. чемпионат мира по футболу, а также сами Олимпийские игры). Этот образ, в свою очередь, использовался в рамках усилий по сплочению российского населения вокруг идеи российского величия. Через анализ освещения Олимпийских игр российскими СМИ, в настоящей статье исследуются особенности российского восприятия сочинской Олимпиады во время и непосредственно после окончания этого мероприятия.[1]

Слабое начало

Перед началом Игр как российские, так и западные аналитики и журналисты акцентировали внимание на дороговизне мероприятия, а также потенциальных проблемах, обусловленных низким качеством олимпийских объектов и угрозами безопасности. Российские обозреватели были особенно удручены высокой стоимостью построенных к Олимпиаде спортивных сооружений и инфраструктуры, часто упоминая о том, что совокупные расходы на их возведение оказались выше соответствующих расходов на проведение предыдущих летних Олимпийских игр (гораздо более крупномасштабных мероприятий) и всех предшествовавших зимних Олимпийских игр вместе взятых. Вторая тема для обсуждения была связана с обеспокоенностью относительно низкого качества олимпийских объектов. Эта обеспокоенность подчеркивалась СМИ посредством распространения вирусных видеороликов с периодически гаснувшими олимпийскими факелами отечественного производства. Видеоролики сопровождались шутками о том, что правительство не может сослать производителей в Сибирь потому, что они уже там находятся.

Потенциально более серьезной проблемой для олимпиады считалась безопасность. Многочисленные публикации в СМИ всячески подчеркивали близость Сочи к более нестабильным регионам Северного Кавказа, а также потенциальную опасность совершения террористических актов на Олимпийских играх или недалеко от места их проведения. Использование большого количества «нерусских» гастарбайтеров также стало поводом для беспокойства относительно угроз безопасности в более ксенофобской части СМИ.

Крупный успех

Как только Олимпийские игры начались, все эти опасения были, в основном, забыты. Такое развитие событий, в целом, соответствует тому, что происходило в связи с аналогичными событиями в других странах, где критика планирования и расходования средств перед началом грандиозного мероприятия зачастую забывается при условии, если это мероприятие воспринимается как успешное. Олимпийские игры в Лондоне в 2012 г. и в Пекине в 2008 г. критиковались за чрезмерные траты (в первом случае), и проблемы с обеспечением безопасности, нарушением прав человека, недостаточной свободой прессы, загрязнением окружающей среды (во втором случае). Однако, после того как данные мероприятия начинались, реакция на них в принимающих странах менялась на практически однозначно позитивную. В то время как общественное мнение в Китае было бы трудно измерить достоверным способом, проводимые в Великобритании в 2013 г. опросы показали, что более 2/3 респондентов находили расходы на Олимпиаду оправданными, а 74% опрошенных желали проведения Олимпиады в их стране в будущем.[2]

Восприятие Олимпийских игр в России менялось аналогичным образом. Россияне были особенно довольны тем, что непосредственно перед Олимпиадой и во время ее проведения не произошли террористические атаки или другие крупные инциденты. Более того, представители как российских, так и иностранных СМИ были приятно удивлены тем, насколько необременительными оказались предпринимавшиеся в Сочи меры безопасности. Такое восприятие резко контрастировало с характером предолимпийской дискуссии, особенно активно развернувшейся вокруг вопроса о том, в какой степени необходимые меры безопасности могут испортить атмосферу Игр, а также о беспрецедентном вторжении в личную жизнь, которое заключала в себе введенная российскими организаторами система регистрации гостей.

Российские СМИ также акцентировали внимание на том, что зарубежная реакция на сами Олимпийские игры оказалась в целом позитивной; подчеркивался контраст такой реакции с первоначальным негативным восприятием состояния гостиничных удобств непосредственно перед началом Олимпиады. Российская пресса цитировала известные западные СМИ (газеты «Washington Post» и «Financial Times», немецкую телекомпанию ARD), отмечавшие, что правительству удалось создать позитивный имидж России посредством организации Олимпийских игр. Особый интерес в данном плане представляет собой та важность, которая придавалась цитате из «Boston Globe», в которой подчеркивалась роль Путина в успехе мероприятия: «В итоге ничто не смогло бросить тень на Олимпийский парад Путина».[3] То первостепенное значение, которое придавалось как негативной реакции Запада перед Олимпиадой, так и позитивной реакции в ходе и после окончания Игр, показывает неуверенность россиян относительно определения того места, которое их страна занимает в мире. В такой ситуации одобрению из-за рубежа неминуемо придается большое значение как подтверждению того, что Россия сохраняет значительную роль в международном сообществе.

Наконец, российские СМИ подчеркивали успехи спортсменов своей страны, особенно рекордное количество медалей, выигранное сборной РФ на Олимпиаде. Этот успех сравнивался с особенно неудачными результатами России на зимней Олимпиаде в Ванкувере в 2010 г.; СМИ обсуждали то, каким образом российским спортивным функционерам удалось извлечь уроки из той неудачи. Столь решительное улучшение результатов СМИ объясняли не только преимуществом родных стен, но также рекрутированием зарубежных тренеров. Хотя ранний вылет российской мужской сборной по хоккею поначалу вызвал серьезное разочарование, критические отзывы были быстро заглушены успехами представителей России в других видах спорта.

Одним из интересных аспектов стали иностранные спортсмены, которые, по различным причинам, приняли решение выступать за РФ. Наиболее видными представителями этой категории стали конькобежец Виктор Ан и сноубордист Вик Уайлд. Российские комментаторы подчеркивали значимость того факта, что успешные иностранные спортсмены изъявили желание выступать за Россию. Вместе с тем, они отмечали, что количество медалей у российской сборной могло быть еще бóльшим, если бы страна смогла удержать тех, кто родился в России, но по различным причинам предпочел выступать за другие страны, включая биатлонисток Дарью Домрачеву, представлявшую Белоруссию, и Анастасию Кузьмину, выступавшую за Словакию, а также защищавшего цвета швейцарского флага сноубордиста Юрия Подладчикова.

Формирование национальной идентичности посредством массового зрелища

Во время любых Олимпийских игр церемонии открытия являются ключевыми моментами для продвижения особого образа принимающей страны. Хотя сочинская церемония открытия была явно предназначена, прежде всего, для продвижения особенного образа России в глазах зарубежной аудитории, она также учитывала то, какую реакцию вызовет это шоу внутри страны.[4] В данном контексте организаторы предпочли сделать акцент на вкладе России в мировую культуру в литературе, музыке и танце. В то же время, неоднократно подчеркивалась мощь России на мировой арене, однако это делалось посредством фокусирования внимания на самых прогрессивных акторах и стабилизирующих событиях, таких как модернизация (сопровождавшаяся усилением государства) Петра Великого или ключевая роль, которую сыграла Россия в победе над Наполеоном и обеспечении мира и стабильности в Европе на протяжении большей части XIX века.

На стабильность и рост также делался упор при обращении к советской истории, в процессе которого хаос революции и Гражданской войны были противопоставлены порядку и процветанию,  якобы наступившему после Второй мировой войны. Голос за кадром говорил об основании нового мира, который продолжается вплоть до настоящего дня, тем самым проводя связь между посткоммунистическим периодом и наиболее стабильной частью советской эпохи, в которую включался даже период послевоенного восстановления и экономического роста – время позднего сталинизма, которое находит отклик в сердцах многих россиян старшего поколения. Порядок символизировался политически благонамеренным дядей Степой – любимым всеми персонажем из детских книг. Рост и стабильность также подчеркивались последующим появлением молодоженов и детских колясок. Противоречивые моменты отечественной истории, такие как Большой террор и весь постсоветский период, были попросту опущены.[5]

Наконец, вся программа открытия полностью игнорировала российские этнические меньшинства и даже само упоминание о том, что Россия является многоэтничной страной: все представление было сосредоточено на достижениях этнических русских. Для сравнения, предыдущие зимние Олимпийские игры, проводившиеся в Ванкувере, делали значительный акцент на культуре коренных народов Британской Колумбии и Канады. Черкесское население, которое вплоть до середины XIX века преобладало в регионе проведения сочинских игр, также было абсолютно не представлено в программе. Такой сценарий, очевидно, стал сознательным выбором, апеллируя к более националистически настроенным российским зрителям, а также избегая сложные исторические проблемы касающиеся обвинений в том, что завоевание Россией Кавказа сопровождалось геноцидом местного черкесского населения.

Влияние на население

Первоначально внутренняя реакция на проведение Олимпиады указывала на то, что Путин успешно достиг всех связывавшихся с ней целей. Уже и без того довольно высокий уровень популярности Путина во время Игр увеличился на пять процентов. В ответ на критику условий проживания в сочинских гостиницах со стороны западных журналистов, россияне указывали, что многие из циркулирующих в Интернете фотографий были сфальсифицированы или сделаны в разное время в других местах. Западная критика служила, прежде всего, фактором сплочения россиян (многие из которых скептически относились к приготовлениям к Олимпиаде и затратам на ее проведение), по-сути стимулируя чувство национальной гордости в ответ на то, что воспринималось как незаслуженные нападки.

Предварительный анализ внутреннего влияния сочинской Олимпиады показывает оправданность целей и ожиданий российского правительства, решившего провести в своей стране Игры и потратить значительные ресурсы для того, чтобы сделать эти Игры как можно более зрелищными. В течение недели вслед за завершением Олимпиады создавалось впечатление того, что гордость за выступление российских спортсменов и за способность страны провести грандиозное спортивное мероприятие мирового масштаба объединили население, увеличили популярность Путина и, таким образом, упрочили позиции режима.

В то время как аналитики только начинали оценивать то, насколько это чувство национальной гордости и единства может сохраниться после завершения Олимпийских игр, конфликт в Украине кардинально сместил акцент внимания СМИ и изменил расчеты российской политической элиты. Несколько лет кропотливого улучшения российского международного имиджа оказались перечеркнутыми военной интервенцией и аннексией Крыма. Несмотря на то, что эта акция, возможно, необратимо изменила восприятие России в США, европейских государствах и других западных странах, она пока послужила лишь дальнейшему сплочению подавляющего большинства россиян в поддержке политики Путина. Представление о том, что правительство защищает соотечественников от украинских «фашистов и националистов», как это неустанно утверждается российскими СМИ, сделало больше для отвлечения населения от внутренней коррупции и стагнации, чем это, вероятно, могло быть достигнуто посредством олимпийского успеха.

Российские СМИ и блогеры, в основном, рассматривают Олимпиаду и интервенцию в Крыму как два взаимодополняющие события в русле возвращения величия России. При такой интерпретации Олимпийские игры символизируют способность России конкурировать на мировой арене, тогда как интервенция показывает, что Россия способна действовать жестко и решительно для защиты своих геополитических интересов.


[1] Информация для настоящей записки была собрана путем проведения поиска по ключевым словам «Сочи» и «Олимпиада» во всех российских центральных газетах за период с 13 февраля по 27 февраля 2014 г. Круг источников, содержащих соответствующие сведения, включал как подконтрольные правительству («Российская газета», «Известия» и т.д.), так и независимые («Ведомости», «Коммерсант» и т.д.) издания.

[2] http://www.bbc.com/sport/0/olympics/23434844

[3] Александр Потоцкий, Глеб Костарев, “Ничто не смогло бросить тень на олимпийский парад Путина,” РБК Daily, 24 февраля 2014.

[4] http://www.themoscowtimes.com/opinion/article/a-putinkin-opening-ceremony-in-sochi/494525.html

[5] Вторая мировая война была также опущена, но в данном случае это было сделано из-за требований Международного олимпийского комитета.

 

Memo #:
316
Series:
2
PDF:
Pepm_316_rus_Gorenburg_April2014.pdf
Related Topics
  • Горенбург
  • Россия
Previous Article
  • In the News | Hовости

Haran: Ukraine’s Future Under Poroshenko (Audio)

  • June 11, 2014
  • PONARS Eurasia
View
Next Article
  • Policy Memos | Аналитика

Студенты из Средней Азии: Между Россией и Западом

  • June 11, 2014
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Turning the Soviet Ethos into a Democracy Cause: Lessons From the 2020 Belarus Mobilization

  • Natalia Forrat
  • February 7, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Is the War in Ukraine Helping or Hindering the Relationship Between the EU and its Illiberal Member States?

  • Paula Ganga
  • February 3, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Policy Implications of Russia’s Genocide in Ukraine

  • Kristina Hook
  • February 1, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

National Security in Local Hands? How Local Authorities Contribute to Ukraine’s Resilience

  • Oleksandra Keudel and Oksana Huss
  • January 25, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Silence Matters: Self-Censorship and War in Russia

  • Guzel Yusupova
  • January 19, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ethnic Variation in Support for Putin and the Invasion of Ukraine

  • Kyle L. Marquardt
  • January 12, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russian Political Exiles: The Challenges of Forging an Anti-War Movement

  • Gulnaz Sibgatullina
  • January 5, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

To Justify, Demonize, Normalize: Putin’s Language of War and Central Asian Neutrality

  • Emil Dzhuraev
  • December 23, 2022

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.