PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
    • Ukraine Experts
    • About Membership
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • The Baltic States Are Also Worried About Russia

    View
  • International Society Must Act in the Wake of Russia’s Failed Opposition

    View
  • The Collapse of the Soviet Union | PONARS Eurasia Online Academy

    View
  • Labor Migration in Russia | PONARS Eurasia Online Academy

    View
  • Did Russia Put Its Geopolitical Glasses Back On? It Never Took Them Off in the First Place

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Commentary | Комментарии

Ответ Андреасу Умланду: Война в Донбассе началась изнутри

  • December 26, 2014
  • Sergiy Kudelia

Андреас Умланд подготовил содержательный и тщательный обзор моей заметки для PONARS, анализирующей внутренние источники вооруженного восстания в Донбассе в марте-апреле 2014 г. Хотя Умланд сделал несколько важных замечаний, особенно в отношении моего недостаточного внимания вкладу России в конфликт, он не ответил на мои главные аргументы о роли силового потенциала государства, а также групповых эмоций в том, что восстание стало возможным. Фактически, он, кажется, согласен с большинством приведенных мной аргументов и фактов – но он не согласен с тем, что они имеют первопричинное значение в донбасском конфликте.

Поскольку Умланд является известным экспертом по правоэкстремистским организациям и идеологам России, я понимаю его недовольство моим утверждением, что политические лидеры и организации играли второстепенную роль в развитии сепаратистского движения в Донбассе. Российские политические деятели, такие как Александр Дугин или Владимир Жириновский, длительное время являются объектами его исследований, поэтому отсутствие личностных факторов в моем анализе он интерпретирует как признак его «анти-» либо же «аполитичности». Тем не менее, в течение многих десятилетий государство используется как независимая переменная во множестве политологических исследований. Многие из недавних влиятельных теорий о причинах гражданских войн (основывающихся в том числе на крупных эмпирических исследованиях Джеймса Фирона, Дэвида Лэйтина, Поля Коллье Анке Хоффлер, Андреаса Уиммера, Ларса-Эрика Цедермана, Брайана Мина, Кристиана Скреде Гледич, Хальварда Бухауга, Ховарда Хегре, Николаса Самбаниса) указывают на центральное значение силового потенциала, ресурсов и институтов государства. В свою очередь, роль групповых стратегий и эмоциональных реакций в запуске внутренних конфликтов находится в центре внимания многих других социальных исследователей (Тед Гурр, Дональд Горовиц, Бэрри Позен, Роджер Петерсен). Особое внимание к структуре государства и групповым мотивациям, а не к элитам и отдельным лидерам не делает эти теории менее «политическими». Государственные институты и групповые убеждения имеют по крайней мере такое же политическое значение, как и отдельные идеологи или партийные машины. Критический обзор Умланда ставит пять дополнительных вопросов, к которым я обращаюсь далее.

1. Были ли «турбулентные времена» во время Евромайдана уникальными в истории независимой Украины?

Умланд, кажется, согласен с моими доводами о фрагментации украинского государства и подрыве его способности использовать инструменты принуждения во время и после Евромайдана, но он сомневается в беспрецедентности этих процессов. Он полагает, что Украина уже переживала аналогичным образом бурные времена и «националистические всплески» в 1990-х и 2000-х гг., но они не привели к вооруженным конфликтам. Формальные государственные институты Украины, безусловно, были слабы на протяжении большей части истории страны, но эта слабость зачастую компенсировалась неформальными институциональными структурами – этот аргумент я уже приводил в одной из моих предыдущих статей. Тем не менее, в кризисе января-февраля 2014 г. даже неформальных методов разрешения конфликтов оказалось недостаточно, что привело к общественному противодействию центральным властям в многочисленных городах Западной и Центральной Украины. Его наиболее очевидными символами стали штурм местных государственных администраций, изгнание назначенных Киевом губернаторов и утверждение региональной власти самопровозглашённых «народных советов». В то же время локально организованные «отряды самообороны» взяли на себя правоохранительные функции и заменили регулярные милицейские силы. Хотя, как утверждает Умланд, эти действия и были направлены против режима Виктора Януковича, они привели к потере государственной властью контроля над значительной частью своей территории, что стало беспрецедентным в истории Украины. Это отрицание авторитета государственной власти со стороны общественных масс возымело значительный показательный эффект и на другие регионы Украины, в частности, в Донбассе, где неприятие движения Евромайдана было наиболее сильным. Победа движения Евромайдана узаконила захват государственных учреждений в качестве тактики народного сопротивления, что сделало возможным ее адаптацию движением анти-Евромайдана в Донбассе.

2. В чем заключалось значение националистических групп?

Хотя дискуссия о точной роли националистических организаций в развитии и успехе Евромайдана все еще продолжается, существует относительный консенсус среди ученых, что: а) они занимали видное место в насильственной фазе протестов Евромайдана, начиная с противостояния с ОМОНом на киевской улице Грушевского до штурма правительственных зданий в регионах; б) их действия ускорили крушение режима Януковича. После падения Януковича продолжались случаи силового произвола по отношению к госчиновникам со стороны активистов «Правого сектора». Такая заметность экстремистских националистических групп и массовое использование националистических лозунгов и символов широкой публикой также не имели прецедента в истории независимой Украины. Независимо от усиливающего эффекта от пропаганды в российских СМИ (а ранее и украинской пропаганды в поддержку Януковича), присутствие вооруженных экстремистских националистических групп на Майдане было реальным и очень заметным, как и неудачные попытки новой власти их обуздать. В этом отношении не было ничего необычного в эмоциональной реакции многих жителей Донбасса на группировки, к которым они уже долгое время, согласно данным нескольких соцопросов, испытывали сильнейшую неприязнь. Последующее создание военизированных батальонов на базе сил «Правого сектора» и других националистических групп для участия в «анитеррористической операции» в Донбассе стало для местных жителей еще одним свидетельством сговора между новыми властями Украины и националистами. В результате, в опросе июня-июля 2014 г. большинство респондентов в Донбассе назвали «радикальные националистические организации» главным виновником вооруженного конфликта на своей территории (см. стр. 7 в слайд-шоу этого опроса).

3. В чем состоит роль местных политиков?

Умланд критикует мою заметку, помимо прочего, за то, что в ней не указаны деятели, чьи «политическая власть, вес, навыки и ресурсы» смогли превратить местные обиды в «устойчивую политическую акцию», в результате которой образовались «два вооруженных до зубов псевдо-государства». Перечисленные мной организации Умланд называет «несущественными», а лиц, участвующих в сепаратистском движении – «смешными». Его аргументы основываются на предположении, что без авторитетных и хорошо обеспеченных ресурсами лидеров и организаций вооруженное восстание не было бы возможным. На самом деле, начальные затраты мятежей в значительной степени зависят от мощности государства, с которым они намерены вступить в конфликт. Чем слабее государство, тем проще и дешевле начать повстанческую кампанию. Учитывая массовое дезертирство местной милиции и делегитимизацию (и последующий окончательный крах) местных политических институтов, затраты на раскрутку сепаратистского дижения в Донбассе были минимальные. Между тем, как показывает Пол Стэниленд, организационная структура мятежа имеет различные формы и не должна быть глубоко укоренена в местные общины или основываться на уже существующих, тесно связанных между собой группах. Авангардные мятежи, основанные на сильных организациях, которые, по замечанию Умланда, отсутствовали в донбасском восстании, это только одна из четырех различных организационных разновидностей, которые описывает Стэниленд. Две альтернативные разновидности, более соответствующие ситуации в Донбассе – периферийные и фрагментированные мятежи – предполагают значительно более слабые горизонтальные связи между повстанцами и минимальную организацию. Еще важнее то, что, как показывает в своей работе Роджер Петерсен, лидеры часто играют второстепенную роль в разжигании вооруженного восстания. Они скорее не возглавляют мятеж, а оппортунистически следуют ему и используют эмоциональные реакции местных групп на внешние структурные изменения. Новые руководители у руля сепаратистского движения в Донбассе подобным образом оседлали волну общественного страха и негодования, вызванную революцией Евромайдана и последующим свержением Януковича, ожидая быстрого продвижения во власть.

4. Какова роль России в конфликте?

Неоднократно в качестве основного недостатка моей заметки Умланд называет тот факт, что я избегаю упоминания роли России в донбасском конфликте. На это я могу ответить, что целью моей заметки было оспорить традиционное представление о центральном значении России в развязывании мятежа в Донбассе и подчеркнуть ключевую роль внутренних переменных. Российская политика в Донбассе безусловно заслуживает отдельной исследовательской статьи.

Тем не менее, я сделаю здесь два предварительных замечания по этому вопросу. Во-первых, Умланд предполагает, что российские средства массовой информации оказали решающее влияние на мнение жителей Донбасса, вызвав усиление негативных эмоций, которое я описал в своей заметке. Это широко распространенное мнение среди украинских политиков и экспертов, которое привело к запрету российских телевизионных передач в Украине. Однако эта точка зрения не имеет под собой никакой научной основы. Умланд не представил никаких доказательств предполагаемого влияния российских новостных передач на жителей Донбасса. Точно также не совсем понятно, какой причинно-следственный механизм он имеет в виду, когда указывает на влияние аннексии Россией Крыма в качестве еще одного аргумента в пользу предполагаемого им первостепенного значения России в донбасском восстании. Самое главное, что оба эти аргумента не учитывают вариации в реакции жителей других областей Восточной и Южной Украины, в равной степени подверженных влиянию российских СМИ и информации о присоединении Крыма к РФ. Большинство жителей этих регионов либо однозначно встали на сторону украинских властей, как в Днепропетровске или Херсоне, или же сделали несколько, в конечном счете, неудачных попыток начать сепаратистское движение, как, например, в Харькове. Неоднородные реакции были и в самом Донбассе, так как мятежу не удалось укорениться в некоторых районах Луганской и Донецкой областей. Я считаю, что эти отличия невозможно объяснить, игнорируя внутренние предпосылки конфликта. Следовательно, можно утверждать, что новейшая политическая история Донбасса, а также давно сложившиеся взгляды и предпочтения его русскоязычных жителей являются первопричиной возникновения мятежа.

Во-вторых, следует различать значение России в запуске мятежа и ее лепту в его поддержании. Я считаю, что без наличия внутренних предпосылок любое внешнее вмешательство в Донбассе не привело бы к вооруженному восстанию и, следовательно, причинное первенство принадлежит местным переменным. В то же время я также полагаю, что Москва сыграла решающую роль в продлении мятежа, предоставляя оружие, позволяя свободное передвижение наемников между Россией и Украиной и направляя ограниченные военные контингенты в регион, чтобы остановить продвижение украинских сил.

5. Какого мнения придерживаются другие ученые о донбасском конфликте?

Наконец, Умланд критикует меня за то, что я уделил слишком много внимания заявлениям политиков, проигнорировав анализ других ученых. Опять же, аналитические заметки Ponars Евразии посвящены, как правило, текущим политическим дискуссиям, и именно по этой причине я упомянул взгляды американских политиков и аналитиков. Тем не менее, в первые месяцы конфликта среди западных политологов преобладало мнение о решаюшей роли России в разворачивании сепаратистского восстания в Донбассе. Александр Мотыль, Дэвид Марплс и Тарас Кузио, среди прочих, анализировали его как событие, организованное и управляемое из Москвы. Им можно противопоставить лишь недавние работы Ричарда Саквы и Ивана Качановского, которые указывают на значение внутриполитических  предпочтений в Донбассе в запуске конфликта. Поэтому, мой собственный анализ структурных изменений, ускоривших донбасский мятеж, а также эмоциональной реакции жителей региона на эти перемены, надеюсь, будет способствовать более многогранному пониманию причин войны в Донбассе.

 

Начало дискуссии можно прочитать:

Сергей Куделя. Внутренние источники вооруженного конфликта на Донбассе.

Юрий Мациевский. Ограничения аргумента: Дискуссия об источниках «восстания» на Донбассе.

Андреас Умланд. В защиту конспирологии: Ответ Сергею Куделии на его анти-политический анализ «гибридной войны» в Восточной Украине. 

 

Sergiy Kudelia
Website | + posts
Associate Professor of Political Science
Affiliation

Baylor University
Links

Baylor University (Bio)
Expertise

Ukraine, Institutions, Civil Society, Conflict Resolution, Political Science, Historical Institutionalism, Post-Socialist Societies
  • Sergiy Kudelia
    https://www.ponarseurasia.org/members/sergiy-kudelia/
    Putin’s Occupation Options for Ukraine: Keep or Trade?
  • Sergiy Kudelia
    https://www.ponarseurasia.org/members/sergiy-kudelia/
    The Current Tensions Around Donbas
  • Sergiy Kudelia
    https://www.ponarseurasia.org/members/sergiy-kudelia/
    Veto on Peace/Veto on War: President Zelensky’s Donbas Imbroglio
  • Sergiy Kudelia
    https://www.ponarseurasia.org/members/sergiy-kudelia/
    Rally around “Ze!” Flag: Ballots as Pitchforks in Ukraine’s Parliamentary Race
Related Topics
  • Куделя
  • ПОНАРС
  • Украина
  • Умланд
Previous Article
  • Commentary | Комментарии

В защиту конспирологии: Ответ Сергею Куделе на его анти-политический анализ «гибридной войны» в Восточной Украине

  • December 26, 2014
  • Sergiy Kudelia
View
Next Article
  • Commentary | Комментарии

О сути причин конфликта в Донбассе

  • December 30, 2014
  • Sergiy Kudelia
View
You May Also Like
View
  • Commentary | Комментарии
  • Recommended | Рекомендуем
  • Territorial Conflict

Dominating Ukraine’s Sky

  • Volodymyr Dubovyk
  • March 5, 2022
View
  • Commentary | Комментарии
  • Recommended | Рекомендуем

Russian Anti-War Protests and the State’s Response

  • Lauren McCarthy
  • March 4, 2022
View
  • Commentary | Комментарии

Путин и Лукашенко

  • Konstantin Sonin
  • August 29, 2020
View
  • Commentary | Комментарии

Отравление оппозиционеров в России превратилось в регулярную практику

  • Vladimir Gelman
  • August 22, 2020
View
  • Commentary | Комментарии

Авторитарные режимы не вечны: О ситуации в Белоруссии

  • Vladimir Gelman
  • August 14, 2020
View
  • Commentary | Комментарии

В Беларуси пока что все идет по российскому сценарию

  • Olexiy Haran
  • August 12, 2020
View
  • Commentary | Комментарии

Опасная игра Лукашенко

  • Pavel Baev
  • August 11, 2020
View
  • Commentary | Комментарии

Власть справилась

  • Sergei Medvedev
  • August 10, 2020

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.