Встреча нормандской четверки проходила на новом фоне – откровенного раздражения тем, что делает Россия.
Мы не знаем деталей переговоров в нормандском формате, и выводы можем делать только из публичных комментариев, которые были порой весьма противоречивыми. И самая первая новость этой встречи – то, что появилось заявление относительно необходимости подготовки дорожной карты.
Относительно этой дорожной карты также есть разные версии. Журналист Сергей Рахманин изложил версию о том, что это была идея России с целью дожать Украину до выполнения так называемых «политических требований», но сейчас это подхватила уже украинская дипломатия, и ее идея заключается в том, чтобы очень четко все расписать, чтобы до выполнения политических требований или не дошло, или это было обставлено очень многими условиями. Украинская сторона совершенно логично ставит вопросы безопасности на первое место – собственно, так и написано на самом деле в Минских соглашениях. Поэтому могут быть как опасности, связанные с требованиями россиян, так и, если украинская дипломатия будет аккуратно все прописывать, уже наши требования.
Но здесь возникает вопрос, будет ли вообще сформулирована эта дорожная карта, поскольку сейчас договорились о том, что надо договориться. И, хотя сказано, что эта карта должна быть подготовлена в ноябре, у меня есть в этом большие сомнения.
Стоит отметить, что переговоры нормандской четверки в Берлине происходили на новом фоне. Это, прежде всего, откровенное не просто разочарование, а раздражение тем, что делает Россия, которая показала свою недоговороспособность в Сирии. Парадокс в том, что, думаю, именно события в Сирии, а не события в Украине, были очень существенным фактором, который обуславливал неприятие политики России на Западе. Казалось совершенно логичным, что Запад должен в первую очередь реагировать на то, что происходит в Европе; но то, что произошло в Сирии, показывает, что Путин переиграл самого себя. Повышая ставки, он перешел черту, которая вызвала сопротивление на Западе.
Поэтому какие-то планы обменять Сирию на Украину, как опасались в том числе украинцы, когда Путин начал свое военное вмешательство в Сирии, сейчас не оправдываются. Даже наоборот – они сработали против Путина.
Второй психологически важный момент – это появление отчета международной комиссии по трагедии МН17, и это тоже, очевидно, изменило атмосферу в разговорах о том, что Россия делает в Украине.
Именно этими двумя факторами я объясняю то, что Парламентской ассамблеей Совета Европы были приняты две резолюции, в которых впервые открыто говорится о российской агрессии в Украине, а не просто о конфликте в Украине, и отмечается на необходимости вывести российские войска (наличие которых Россия отрицает). Эти резолюции ПАСЕ создают новую атмосферу и благоприятный фон для Украины в экспертных дебатах, на встречах дипломатов и, в том числе, на переговорах в нормандском формате.
По моему мнению, сейчас мы можем говорить о том, что на этом фоне секторальные санкции Европейского союза будут продолжены. Что будет потом, через полгода, мы не знаем, но сейчас санкции, вероятнее всего, продлят. С одной стороны, украинская дипломатия должна это использовать. С другой же – если Путин будет знать, что санкции точно будут продлены, то он будет сопротивляться; хотя, очевидно, он также попытается в очередной раз обмануть Запад разговорами о том, что политическая часть Минска должна быть выполнена ранее, чем по безопасности.
Мне кажется, украинская сторона почувствовала, что в некоторых случаях мы можем давить; это проявилось в выдвижении пяти красных линий, о которых говорил заместитель главы Админинстрации президента Константин Елисеев, и которые Украина не сможет переступить. В частности, появление такой линии, как демонтаж фейковых структур, которые сейчас существуют на территории так называемых «ДНР» и «ЛНР». Мне сейчас даже трудно представить, как это могло пробиться, но это свидетельствует о том, что украинская переговорная позиция стала более жесткой.
Также мы впервые озвучили вопрос по демилитаризации Дебальцево. Прежде это, возможно, и обсуждалось в закрытом режиме, но в публичное пространство не выносилось. А сейчас мы говорим, что поскольку русские нарушили Минск-2 и захватили Дебальцево, его нужно демилитаризировать. Это также говорит о том, что украинская сторона почувствовала, что и у нее есть козыри.
Теперь относительно более шатких моментов.
Что касается выборов, то, насколько я понимаю, на Петра Порошенко действительно давили, чтобы он дал определенные обещания. Однако он обусловил проведение выборов целым рядом требований по безопасности, в частности, контролем над границей.
В вопросе контроля над границей мы видим противоречивые заявления сторон о том, что украинская позиция не соответствует Минским договоренностям. На самом деле в Минских договоренностях действительно записана невыгодная для Украины позиция о том, что контроль над границей восстанавливается уже после выборов. Здесь нельзя отрицать, ведь так записано в соглашениях. Но сейчас Украина придерживается позиции необходимости установления если не украинского, то, по крайней мере, международного наблюдательного контроля. Эта позиция может получить поддержку Запада, поскольку является достаточно логичной.
Кроме того, начались разговоры о расширении полномочий миссии ОБСЕ, о том, что она должна находиться не только на линии разграничения. Однако дальнейшие трактовки этой инициативы расходятся. Путин говорит, что это может быть легко вооруженная миссия на линии разграничения и в местах скопления оружия. Украина понимает это по-другому. Нам нужна полицейская миссия, которая будет не только на линии разграничения, но и по всей территории Донбасса. Что самое главное – на границе с Россией. Германия, как председательствующая в ОБСЕ страна, вроде не против обсуждения этого вопроса. Но с момента начала обсуждений до принятия каких-либо решений пройдет очень немало времени. Прецедентов подобной полицейской миссии, созданной на основе ОБСЕ, еще не было. Это не только рискованная, но и финансово затратная операция.
Принципиальным было то, что стороны договорились о допуске представителей Красного креста к пленным. Украинская сторона, наверное, будет относить к ним и тех, кто незаконно удерживается на территории России.
Обозначены новые подходы. К практическому воплощению этих решений еще очень далеко. Впереди нас ждет ожесточенная борьба на дипломатическом и санкционном фронтах. Многое будет зависеть от общего развития событий – не только в Сирии, но и в Соединенных Штатах. Путин надеется на победу Трампа, но американские эксперты говорят, что Клинтон довольно уверенно вырвалась вперед. Нужно дождаться выборов, чтобы понять, какой дальше будет американская политика. Вопрос России неожиданно оказался в центре дебатов между Трампом и Клинтон. Если победит последняя, можно надеяться, что политика США в отношении санкций, как минимум, не будет ослаблена, а, возможно, даже усилится.
