PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
Contacts
Address 1957 E St NW, Washington, DC 20052 adminponars@gwu.edu 202.994.5915
NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • List of Members
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
  • Podcast
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • Preparing for the Parliamentary Elections of 2021: Russian Politics and Society (Gel’man, Lankina, Semenov, Smyth, and more)

    View
  • Russians supported Putin’s moves in Crimea in 2014. Here’s what’s different in 2021

    View
  • Putin’s Rules of the Game: The Pitfalls of Russia’s New Constitution

    View
  • In the Caucasus, There Is a Peace Agreement but Not Peace

    View
  • Russia’s Niche Soft Power: Sources, Targets and Channels of Influence

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • Music and Politics in Contemporary Russia [Lipman Series 2021] April 12, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Gorbachev about the dynamic music scene in contemporary Russia, and how free Russian musicians are to make political statements.
  • How is the Russian Government Coping with Rising Food Prices? [Lipman Series 2021] March 15, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Anton Tabakh about rising food prices in Russia, and what they might mean for Russia's current and future stability.
  • The Communist Party of the Russian Federation: More Than Just Systemic Opposition? [Lipman Series 2021] March 5, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Felix Light and Nikolay Petrov about the contemporary Communist Party of the Russian Federation, including the divisions between its leadership and membership, its attitude toward Alexei Navalny, and why it might be more than just "systemic" opposition after all.
  • Internet Resources: Civic Communication and State Surveillance [Lipman Series 2021] February 16, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Andrei Soldatov and Tanya Lokot about the role of the internet in contemporary Russian politics, including both as a tool of the Russian opposition and as an instrument of the increasingly repressive Russian regime.
  • The Rise of Alexei Navalny's Political Stature and Mass Protest in Russia [Lipman Series 2021] February 1, 2021
    In the first PONARS Eurasia Podcast of 2021, Maria Lipman chats with Greg Yudin about the current protests taking place in Russia, and what Alexei Navalny's growing popular support means for the Putin regime.
  • Russian Social Policy in the COVID-19 Era [Lipman Series 2020] December 21, 2020
    In 2020’s final episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sarah Wilson Sokhey and Ella Paneyakh to discuss Russian social policy in the COVID-19 era, and public perception of Russia’s overall pandemic response.
  • Conscious Parenting Practices in Contemporary Russia [Lipman Series 2020] December 10, 2020
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Julia Yuzbasheva and Maria Danilova to learn more about the proliferation of "conscious parenting" practices in contemporary Russian society.
  • The Transformation of Belarussian Society [Lipman Series 2020] November 11, 2020
    In this episode of the PONARS Eurasia Podcast, Masha Lipman chats with Grigory Ioffe about the long-term and short-term factors that led up to the current protests in Belarus, and the ongoing transformation of Belarussian society.
  • Russian Lawmakers Adjust National Legislation to the Revised Constitutional Framework [Lipman Series 2020] October 26, 2020
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about ongoing changes to Russia’s national legislation based on the recently revised constitutional framework, and what these changes portend for the 2021 Duma election.
  • Russia's Regional Elections [Lipman Series 2020] September 25, 2020
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Graeme Robertson and Konstantin Gaaze about Russia’s September 13 regional elections and whether or not the Kremlin should be worried about upcoming Duma elections.
  • Policy Memos | Аналитика

Российское и китайское влияние в «общем пограничье»

  • February 3, 2017
  • Serghei Golunov

Недавний поворот России на Восток сделал Пекин самым важным политическим партнером Москвы, в дополнение к тому, что еще с 2010 года Китай стабильно занимает лидирующую позицию в структуре российского внешнеторгового товарооборота. В то время как российско-китайские официальные отношения переживают “медовый месяц”, в экономической сфере проблемой остается неравенство потенциалов сторон, усугубляемое серьезным кризисом в РФ и преобладанием сырьевых товаров в ее экспорте в КНР. Одним из важных измерений российско-китайских отношений является пересечение их интересов в тех странах, которые граничат как с Россией, так и с Китаем, а именно в Казахстане, Монголии и в Северной Корее. Как отмечается в настоящей записке, Россия сохраняет в этих странах свое политическое и культурное влияние, однако в экономической сфере происходит сдвиг в сторону усиления позиций Китая.

В частности, КНР оказывает серьезное влияние на трансграничные проекты в сферах транспорта, добычи полезных ископаемых и торговли. Каковы ключевые особенности трансграничного сотрудничества России и Китая с тремя упомянутыми государствами? Препятствует ли китайское влияние реализации российских интересов и проектов или, напротив, способствует этому? В любом случае, такое влияние продолжает усиливаться, и России с ним приходится все более и более считаться.

Экономическое сотрудничество России с Казахстаном, Монголией и КНДР: некоторые особенности

Отношения России с каждым из трех государств имеют свою специфику, принимая во внимание серьезные различия в протяженности границ, экономическом потенциале и политических системах. Некоторые особенности экономических взаимоотношений РФ с данными странами иллюстрирует Таблица 1.

Таблица 1. особенности экономических взаимоотношений РФ с Казахстаном, Монголией и КНДР

Как показывает Таблица 1, Россия является важным торговым партнером для всех трех стран, в то время как значимость данных стран как экономических партнеров самой РФ серьезно различается. Казахстан очевидно опережает по этому критерию Монголию и КНДР вместе взятые. РФ и РК имеют друг с другом самую протяженную границу в мире, недалеко от которой по обе стороны расположен ряд важных промышленных центров. Казахстан является одним из учредителей Евразийского таможенного союза, имеет сопоставимый с российским ВВП на душу населения. В отличие от ситуации с российско-монгольским и российско-северокорейским сотрудничеством, сотрудничество российско-казахстанское серьезно облегчается отсутствием языкового барьера в общении между подавляющим большинством граждан двух стран. Что касается Монголии, то, даже несмотря на быстрый экономический рост в течение последних десяти лет, ее небольшой промышленный потенциал и маленький потребительский рынок делают страну менее значимым для РФ экономическим партнером по сравнению с Казахстаном. В свою очередь, Монголия является для РФ гораздо более важным экономическим партнером, чем КНДР, товарооборот с которой остается мизерным. Это во многом объясняется изоляционистской политикой Пхеньяна и гиперцентрализованностью экономики страны, что усугубляется жесткими санкциями, введенными ООН в отношении КНДР в 2016 г. в ответ на северокорейские испытания ядерного оружия и ракетных технологий. Серьезно повысить экономическую значимость КНДР для РФ потенциально способна реализация проекта транскорейской железнодорожной магистрали, соединяющей Южную Корею с Россией и странами ЕС через северокорейскую территорию. Однако попытки добиться прорыва в реализации проекта, предпринимавшиеся в 2000-х и в 2010-х гг., терпели неудачу из-за непредсказуемости и изоляционизма Пхеньяна.

При всех различиях в значимости экономических связей, все три государства, будучи соседями РФ, рассматриваются в Москве как особо стратегически важные и особо упоминаются в концепциях внешней политики. Вместе с тем, экономический кризис существенно сужает возможности России по развитию эффективного сотрудничества и усилению своего экономического влияния. В числе прочего, кризис привел к уменьшению инвестиционных возможностей российских компаний и к распродаже последними части своих зарубежных активов. Между 2013 и 2015 гг. товарооборот России с Казахстаном сократился на 34%, а с Монголией – на 31%. В июне 2016 г. российская корпорация «Ростех» приняла решение о продаже своих долей в горно-обогатительном комбинате «Эрдэнэт» и в совместном предприятии «Монголросцветмет» некоей малоизвестной «Монгольской медной корпорации». На этом фоне, включение Китая в трансграничные проекты с участием общих соседей повышает шансы добиться успеха, однако оно также и может привести столкновению российских интересов с китайскими.

Позитивный потенциал китайского фактора

В ряде случаев подключение Китая способно оказать положительное влияние на российское сотрудничество с Казахстаном, Монголией и КНДР. Такое влияние  может проявляться, прежде всего, в проектах развития трансграничного транспортного сообщения, создания зон свободной торговли и приграничного сотрудничества в зонах стыка трех границ. Лидирующая роль Китая и его инвестиции способны принести результаты в виде модернизации транспортной инфраструктуры, интенсификации торговых трансграничных потоков, создания новых логистических центров в приграничных регионах и т.д. В частности, китайское участие дает мощный толчок проектам развития транспортных маршрутов между Азией и Европой через РФ и соседние с ней государства. Такого рода проекты были бы, в большинстве случаев, неосуществимы без Китая, и потому неудивительно, что Россия поощряет китайские инвестиции в трансграничную транспортную инфраструктуру.

Китайский проект “Нового шелкового пути” предусматривает модернизацию железнодорожных коридоров, проходящих через регионы российско-казахстанского пограничья (Атыраускую и Астраханскую, Западно-Казахстанскую и Саратовскую, Актобинскую и Оренбургскую и Северо-Казахстанскую и Курганскую области). В 2009 году Казахстан, Китай и Россия объявили о начале реализации проекта транспортной магистрали «Европа – Западный Китай», проходящей через Оренбургскую и Актобинскую области. В 2016 г. китайские инвесторы выразили интерес к возможности финансирования участка магистрали между Республикой Башкортостан и Оренбургской областью.

В российско-монгольском пограничье практически каждый регион заинтересован в том, чтобы через него проходил важный транспортный коридор между Россией и Китаем: для небогатых регионов появление или развитие такого коридора могло бы стать критически важным подспорьем экономического роста. Неудивительно, что Республика Тыва – один из беднейших и наиболее изолированных российских регионов – проявляет особую активность в продвижении такого рода проектов. Пока же наиболее важный из проходящих через Монголию коридоров между Россией и Китаем пролегает через Республику Бурятия, пересекая Россию в пунктах Наушки (железная дорога) и Кяхта (автомобильная дорога). Развитие проходящей через Наушки железной дороги включено в проект “Нового шелкового пути», однако пропускная способность этой дороги относительно мала по сравнению с пролегающей через китайский город Манчжурия и российский Забайкальск магистралью, которая через Монголию не проходит. Так или иначе, важность трехсторонних проектов развития транспортного сообщения и углубления сотрудничества в таможенной сфере подчеркивалась на саммитах Шанхайской организации сотрудничества в 2015 и 2016 гг., причем во время прошедшего в Ташкенте саммита 2016 гг. было объявлено о проекте создания трехстороннего экономического коридора. Данная инициатива предусматривает стимулирование китайско-монгольско-российского приграничного сотрудничества путем запуска более 30 инвестиционных проектов, а также совершенствования транспортной инфраструктуры и таможенного режима.

Еще одной разновидностью трехстороннего трансграничного сотрудничества с китайским участием является создание специальных экономических зон в приграничных районах. В 2002 году монгольское правительство инициировало проект создания приграничной экономической зоны в поселке Алтанбулаг, расположенного недалеко от российского города Кяхта. Предполагалось, что создаваемая зона могла бы играть посредническую роль в российско-китайской межрегиональной торговле. Реализация данного проекта затянулась из-за слабости транспортной инфраструктуры поселка и медленности процесса принятия монгольским парламентом законов, регулирующих деятельность зоны. Тем не менее, процесс создания данной зоны продолжается, и в мае 2016 г. в поселке был проведен международный деловой форум «Altanbulag Expo».

Наиболее серьезным шансом для развития трехстороннего китайско-российско-северокорейского приграничного сотрудничества был активно обсуждавшийся в 1990-е годы проект создания «треугольника развития» в бассейне реки Туманная, предполагавший значительные инвестиции в приграничные районы и строительство крупного порта в дельте данной реки. Реализация данного проекта в таком виде была, однако, сорвана из-за опасений РФ и КНДР относительно того, что результатом может стать китайское доминирование в регионе.

Наконец, китайская сторона вносит значительный позитивный вклад в приграничное сотрудничество в зонах соприкосновения трех или более государств. В 2003 г. был учрежден Международный координационный совет “Наш общий дом – Алтай”, ставший площадкой взаимодействия для чиновников, ученых и активистов из Казахстана, Китая, Монголии и России в целях обсуждения проблем экологии, развития трансграничного туризма, культурных и образовательных обменов. В зоне восточной точки стыка границ Китая, Монголии и России важным природоохранным проектом является Международный заповедник «Даурия». В китайско-российско-северокорейском пограничье три страны сотрудничают в сфере охраны исчезающего вида амурского леопарда, а также с 2014 г. обсуждают идею создания совместной туристической зоны.

Китай как конкурент или “яблоко раздора”

Официальные лица всячески подчеркивают совместимость широкомасштабных проектов сотрудничества, предлагаемых Россией, Китаем и их общими соседями, избегая при этом упоминать о потенциальных противоречиях. Тем не менее, по крайней мере в некоторых случаях, риски возникновения подобных противоречий имеются. В ряде ситуаций Китай выступает в роли сильного экономического конкурента для России или ее партнера, а в других ситуациях возникает конкуренция за сотрудничество с самой КНР.

В большинстве случаев, Китай является одним из главных внешнеторговых партнеров для соответствующих стран и их приграничных регионов. Преимущественно за счет растущего потребления сырьевых материалов, КНР доминирует во внешней торговле Монголии и КНДР, а также во внешней торговле граничащих с этими странами российских регионов. Явно преобладающие доли монгольского и северокорейского экспорта сырьевых материалов приходятся на Китай, тогда как потребление такого экспорта Россией на фоне КНР незначительно. Более сложным является расклад потребления казахстанского сырьевого экспорта: Россия закупает относительно большие объемы нефти (часть которой возвращается в виде бензина и встречных поставок), газа и металлов, однако Китай все равно опережает Россию в  потреблении казахстанского экспорта как в целом, так и нефти в частности.

К настоящему моменту Китай преобладает во внешней торговле только одного региона российско-казахстанского пограничье – Актобинской области. Такое преобладание было достигнуто благодаря тому, что главная нефтегазовая компания региона – «Актобемунайгаз» – находится под контролем Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) с 1997 г. Как результат, Китай со временем вышел на первое место во внешнеторговом обороте области: в 2015 г. его доля составила около 40%. Более того, в конце 2015 г. китайские компании предлагали властям региона построить заводы по производству цемента и метанола, чтобы уменьшить зависимость области от импорта этих товаров из РФ.

В российско-монгольском пограничье Китай доминирует во внешней торговле не только монгольских, но и двух из пяти российских регионов (Республики Бурятия и Забайкальского края). Китайское влияние явно преобладает в российско-северокорейском пограничье: это относится не только к внешней торговле КНДР в целом, но и к свободной экономической зоне в г. Расон, создававшейся северокорейскими властями в 1990-х в расчете как на китайских, так и на российских инвесторов. Еще более важно то, что, согласно оценкам  некоторых российских экспертов, через китайских посредников проходит более 90% российско-северокорейского товарооборота. Китайское доминирование сужает возможности России добиться прорыва в экономических отношениях с КНДР даже в том случае, если санкции ООН против этой страны будут когда-либо ослаблены или отменены. Если политическая конъюнктура на Корейском полуострове станет более благоприятной и возникнут перспективы реализации проекта транскорейской магистрали, то с проектом маршрута через Приморский край будет, вероятно, серьезно конкурировать альтернативный маршрут, проходящий через территорию КНР и пересекающий границу РФ в районе Манчжурия-Забайкальск. В таком случае, выбор китайского варианта оставит ни с чем Приморский край, который, кроме того, может понести серьезный ущерб из-за снижения загрузки портов региона корейскими грузоперевозчиками.

В других случаях речь может идти о конкуренции участников за приоритетное положение в китайских проектах. В частности, в рамках проекта «Нового шелкового пути» Казахстану фактически отводится роль ключевого транспортного узла, часть проходящих через который маршрутов идут через Россию, а другие – в обход нее. Если Казахстан на каком-то этапе окажется чрезмерно благосклонным к транскаспийскому или трансиранскому маршруту, то это способно осложнить его отношения с Москвой. Монголия стремится увеличить свое значение транзитной страны для транспортных потоков между Россией и Китаем, что относится, например к проекту газопровода «Сила Сибири-2»/«Алтай», а также к грузопотокам между Восточным Китаем и Россией. На данный момент Китай и Россия приняли, однако, решение обойтись без Монголии при реализации проекта газопровода и отдать предпочтение не проходящему через монгольскую территорию железнодорожному маршруту через города Манчжурия и Забайкальск.

В целом, китайское экономическое влияние в рассматриваемых странах-партнерах и в их некоторых приграничных регионах (таких, например, как Актобинская область в Казахстане) столь велико, что какие-либо расхождения китайских и российских интересов могут существенно тормозить развитие российского приграничного сотрудничества с данными странами и регионами. Китайские промышленные товары серьезно конкурируют с российскими, в то время как Россия не может полноценно конкурировать с Китаем в качестве потребителя монгольских, северокорейских и даже некоторых видов казахстанских сырьевых ресурсов (во многих случаях она, правда, не нуждается в таком импорте, поскольку имеет такие же ресурсы сама).  Широкомасштабные китайские инвестиции в добывающие компании могут повлиять на закупочную политику этих компаний, а также усилить лоббистское влияние Китая в данных государствах. Как уже отмечалось, китайское лидерство в трансграничных проектах в некоторых случаях способно спровоцировать противоречия между остальными участниками, причем такого рода противоречия могут управляться и разрешаться в китайских интересах. Все это в совокупности ограничивает возможности России достигнуть серьезного прорыва в экономическом сотрудничестве и особенно в торговле с Казахстаном, Монголией и Южной Кореей.

Заключение

Как представляется, в обозримом будущем ни позитивные, ни негативные стороны китайского влияния на экономическое сотрудничество России с Казахстаном, Монголией и КНДР не будут заметно преобладать. Важно то, что даже если российские интересы в каких-то случаях вступят в существенное противоречие с китайскими, экономическая мощь КНР вряд ли подавит российское влияние в Казахстане и Монголии (в случае с КНДР развитие событий выглядит, правда, менее предсказуемым). Несмотря на приведенные выше соображения, Россия по-прежнему сохраняет значительное политическое и культурное влияние, подпитываемое СМИ (в казахстанском случае) и интенсивным повседневным общением между обычными людьми, предпринимателями и политиками. В сфере экономики, Евразийский таможенный союз дает России серьезное конкурентное преимущество, которое китайским экспортерам в Казахстан в большинстве случаев трудно нейтрализовать. Поэтому, хотя Китай становится все более серьезным экономическим конкурентом России, последняя пока сохраняет довольно прочные позиции в граничащих с РФ и КНР странах.

Memo #:
453
Series:
2
PDF:
Pepm453_rus_Golunov_Jan2017.pdf
Serghei Golunov
Website | + posts
Lead Researcher, Peace and Conflict Studies
Affiliation

Institute of World Economy & International Relations (IMEMO), Moscow
Links

IMEMO, Moscow (Bio)
Expertise

Security, Migration, Higher Education, EU, Borders
  • Serghei Golunov
    https://www.ponarseurasia.org/members/serghei-golunov/
    Тема внешнего вмешательства в российской и американской внутренней политике: Теории заговора и зеркальные обвинения оппонента
  • Serghei Golunov
    https://www.ponarseurasia.org/members/serghei-golunov/
    External Interference Narratives in Russian and U.S. Politics: Conspiracy Theorizing Meets Whataboutism
  • Serghei Golunov
    https://www.ponarseurasia.org/members/serghei-golunov/
    Приграничное сотрудничество между Россией и ЕС живо
  • Serghei Golunov
    https://www.ponarseurasia.org/members/serghei-golunov/
    NEW POLICY MEMO: Not All Is Lost in Russian-EU Cross-Border Cooperation | S. Golunov
Related Topics
  • 2017
  • Годунов
  • Казахстан
  • Китай
  • КНДР
  • Россия
Previous Article
  • Commentary | Комментарии

Борьба за статус: почему России так сложно добиться уважения Запада

  • February 3, 2017
  • Mikhail Troitskiy
View
Next Article
  • Commentary | Комментарии

Россия испытывает администрацию Трампа на прочность: что стоит за обострением в Донбассе

  • February 4, 2017
  • Mikhail Troitskiy
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

This Time is Different (Again): The Political Consequences of the Economic Crisis in Russia

  • Andrei Semenov
  • April 1, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Dzerzhinsky Discord: Who Will Fill the Vacancy in Lubyanka Square?

  • Maria Lipman
  • March 19, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Political Consequences of Public Relations Miscalculations: Will Ukraine’s Anti-corruption Bureau be Terminated?

  • Ivan Gomza
  • March 12, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Belarus Protests and Russia: Lessons for “Big Brother”

  • Natalya Chernyshova
  • March 1, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

Central Asian Responses to COVID-19: Regime Legitimacy and [De]Securitization of the Health Crisis

  • Mariya Omelicheva and Lawrence P. Markowitz
  • March 1, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

COVID-19 in Russia: What Russians Expected, What They Got, and What They Think About It

  • Sarah Wilson Sokhey
  • February 22, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Russian Parliament and the Pandemic: A State of Emergency, Post-constitutional Changes, Retaliatory Laws

  • Ekaterina Schulmann
  • February 16, 2021
View
  • Policy Memos | Аналитика

Pasta and Sugar, Not Navalny, Are Putin’s Main Worries

  • Evgeny Finkel, Janetta Azarieva and Yitzhak Brudny
  • February 9, 2021
PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.