PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • The Russia Program at GW (IERES)

    View
  • The Evolving Concerns of Russians after the Invasion | New Voices on Eurasia with Sasha de Vogel (March 9)

    View
  • PONARS Eurasia Spring Policy Conference (March 3)

    View
  • Ukrainathon 2023 (Feb. 24-25)

    View
  • How Putin has shrugged off unprecedented economic sanctions over Russia’s war in Ukraine – for now

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • Policy Memos | Аналитика

Почему противоречия на Южном Кавказе остаются неразрешенными?

  • September 8, 2017
  • Sergei Markedonov

Несмотря на то, что в последнее время Южный Кавказ находится в тени событий на Ближнем Востоке и Украине, этот регион остается стратегически важным, в особенности для России и Европейского Союза. Этнополитические конфликты в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе (НК), а также распространение радикальных исламистских взглядов имеют прямое воздействие на внутреннюю безопасность РФ[1]. ЕС пытается диверсифицировать свои энергетические поставки, будучи заинтересованным в развитии кавказских транспортных маршрутов и укреплении стабильности в Черноморском регионе, который рассматривается в контексте программы «Восточное партнерство». Армения, Грузия и Азербайджан могли бы получать выгоду, находясь в положении моста между Европой и Азией, но в действительности они испытывают постоянное давление, не в последнюю очередь, находясь на перекрестке конкуренции одного политико-экономического блока с другим. Через четверть века после распада СССР этнополитические конфликты на территории региона по-прежнему не разрешены, а региональная кооперация выглядит, скорее, как умозрительная конструкция. Проблемы Армении, Азербайджана, Грузии можно было бы уменьшить, а региональную безопасность изменить к лучшему посредством урегулирования конфликтов, если бы Запад и Россия имели более или менее согласованный подход в отношении Южного Кавказа.

Острый вопрос: Нагорный Карабах

Эскалация военного противостояния между Арменией и Азербайджаном в зоне конфликта в НК в апреле 2016 года усилила неопределенность и конфронтацию в Кавказском регионе. Этот вызов существующему статус-кво не был совершенно неожиданным. В течение многих лет наблюдается всплеск насильственных инцидентов вдоль линии соприкосновения, а также на международно признанной границе между Арменией и Азербайджаном. Нарушения режима прекращения огня неуклонно возрастали, что привело в итоге к эскалации в 2016 году, самому крупному нарушению перемирия, установленного в мае 1994 года. Возобновление вооруженного противостояния  может повториться в любой момент. В зоне конфликта нет миротворцев, и прекращение огня до сих пор держится только из-за баланса сил, который может, не исключено, измениться в будущем. И Ереван, и Баку по-прежнему придерживаются своих максимальных требований для того, чтобы разрешить конфликт, в то время как три сопредседателя Минской группы ОБСЕ (Россия, Франция и США) не имеют достаточной политической воли для принуждения конфликтующих сторон к компромиссу. Слишком велико значение внешнеполитических расхождений между Россией и Западом помимо карабахского урегулирования, фактически единственной области на сегодня, где между ними есть сотрудничество.

Регион в поисках миротворцев

В настоящее время Донбасс и Кавказский регион являются наиболее опасными и непредсказуемой очагами конфликтов в странах бывшего Советского Союза. На  Кавказ приходится шесть из девяти вооруженных конфликтов и половина всех де-факто (ограниченное признание) государств постсоветского пространства[2].  Именно на Кавказе был создан прецедент признания бывших автономий в пределах советских республик в качестве независимых государств. В августе 2008 года Абхазия и Южная Осетия получили признание со стороны России, а затем и еще нескольких стран. Кроме того, Кавказ – это единственная часть бывшего СССР, где соседние государства не имеют дипломатических отношений друг с другом (Армения и Азербайджан, Россия и Грузия, Армения и Турция). Границы Армении с Турцией и Азербайджаном закрыты. Открытие железнодорожного маршрута Баку-Тбилиси-Карс только увеличит изоляцию Армении. После распада СССР все страны региона не продемонстрировали готовности находить компромиссы ради укрепления регионального сотрудничества. Они предпочли обращаться к внешним партнерам для пополнения собственных ресурсов и решения различных политических и экономических задач, зачастую с тем, чтобы нанести урон соседу.

Непростой выбор между Европой и Евразией

Три государства Южного Кавказа вовлечены в острую конкуренцию между европейским и евразийским интеграционными проектами.

Грузия

Правящая партия Грузии «Грузинская мечта», несмотря на острую конфронтацию с экс-президентом Михаилом Саакашвили, фактически придерживается его стратегической линии во внешней политике. Речь, прежде всего, о продолжении и укреплении кооперационных связей с ЕС и НАТО. Именно правительство «Грузинской мечты» подписало Соглашение об ассоциации Евросоюз-Грузия. Оно также договорилось о безвизовом режим в 2016 году для поездок граждан Грузии в страны Шенгенской зоны. Эти задачи казались почти недостижимыми во время правления Саакашвили. Действующее правительство Грузии укрепило сотрудничество с НАТО (несмотря на низкую вероятность вступления Грузии в Альянс) и двусторонние военно-политические связи с США (помимо проектов НАТО). При этом «Грузинская мечта» использует иную тактику, чем команда Саакашвили. Своей стратегической целью правящая партия Грузии видит вступление в НАТО и ЕС, но сам этот процесс был воспринят через призму понятия «нормализация» в отношениях с Москвой, а не через конфронтацию с Россией и «возрождение» двух этнополитических конфликтов. Таким образом, стратегический вектор Тбилиси по-прежнему остается консенсусом между властями и парламентской оппозицией. В то же самое время в последние годы наблюдается рост евроскептицизма в стране. Есть несколько причин для этого. Во-первых, укрепление сотрудничества с НАТО и ЕС не помогают Грузии в решении ее вопросов территориальной целостности. Несмотря на  конфронтацию с Москвой, Запад не заинтересован в обострении конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Во-вторых, в грузинском обществе существует запрос на евразийскую интеграцию, хотя он четко и не артикулирован. Например, партия Альянс патриотов, которая во время прошлогодних парламентских выборов активно обсуждала проблемы исламской и турецкой угрозы для Грузии, а также примирения с Россией, преодолела пятипроцентный проходной барьер.

Армения

По сравнению с соседями, Армения имеет самую высокую степень интеграции с Россией. Она является приоритетным партнером Москвы на Южном Кавказе. Армения – единственная страна в регионе, которая присутствует в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которую неофициально называют «Евразийским НАТО». В январе 2015 года Ереван присоединился к Евразийскому экономическому Союзу (ЕАЭС). Москва играет чрезвычайно важную роль в урегулировании нагорно-карабахского конфликта в качестве мирного посредника – сопредседателя Минской группы ОБСЕ, а также организатора регулярных консультаций между представителями Еревана и Баку.

Тем не менее, Ереван старается сохранить высокую степень партнерства с Западом. Во-первых, Армения стремится не допустить монополии Азербайджана на интерпретацию нагорно-карабахского конфликта. Во-вторых, Ереван кровно заинтересован в сотрудничестве с Вашингтоном и Парижем, потому что они выступают в качестве сопредседателей Минской группы ОБСЕ. В-третьих, Армения надеется использовать авторитет и  ресурсы армянской диаспоры для продвижения своих целей, таких, как признание геноцида армян в Османской империи в начале ХХ века, поддержка самоопределения Нагорного Карабаха и принятие международных деклараций об Азербайджане и Турции, в которых бы учитывались армянские национальные интересы. В-четвертых, Ереван выступает за экономическое сближение с ЕС; в частности, он готов подписать экономическую часть Соглашения об ассоциации с ЕС (политический сегмент мог бы противоречить интересам Москвы).

В то же время ни США, ни ЕС не готовы предложить Армении большие гарантий в сфере безопасности, чем сегодня это делает Москва. Членство в ОДКБ позволяет Армении рассчитывать на военную помощь от России (например, если есть вторжение на территорию Армении). Армения имеет доступ к российскому вооружению по льготным, внутрироссийским, а не рыночным ценам. США и ЕС не имеют альтернативных инициатив по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, которые бы отличались от совместно сформулированного подхода с Россией. Эти факторы сужают пространство для маневра Еревана и практически не дают ему альтернативы России в качестве союзника, особенно учитывая тот факт, что Турция входит в НАТО и является второй по численности вооруженных сил страной в Альянсе.

Азербайджан

Многовекторность является отличительной чертой внешней политики Азербайджана. В то время как Армения является членом ОДКБ и ЕАЭС, а Грузия  позиционирует себя, как надежный партнером США, НАТО и ЕС, Азербайджан пытается дистанцироваться от жесткой привязки к какому-либо блоку или государству. Азербайджанский МИД последовательно отстаивает принципы «равноудаленности».

В сентябре 2014 года в Баку отметили 20-летие так называемого «Контракта века» (соглашение между Азербайджаном и двенадцатью западными нефтегазовыми компаниями). Это соглашение стало одним из крупнейших коммерческих контрактов за последние два с половиной десятилетия и, во многих отношениях, остается основой внешней торговли и внешней политики Азербайджана. Баку удалось найти чувствительные места у ЕС и США, которые рассматривают российскую монополию на энергетические поставки в Европу, как фактор риска и даже опасность. Для Азербайджана преимущества сотрудничества с Западом очевидны. Во-первых, это минимизирует западную критику внутренней политики Азербайджана (нарушения прав человека и авторитарные тенденции). Во-вторых, Азербайджан ищет противовес Москве и армянскому лобби в США и Европе, заручившись поддержкой со стороны западных политиков. Участие Азербайджана в патронируемом ЕС «Восточном партнерстве» также должно быть принято в расчет, несмотря на то, что Баку не стремится к членству в Евросоюзе.

Азербайджан, в отличие от Грузии, не стремится вступить в НАТО. В настоящее время он является членом Движения неприсоединения. Баку крайне настороженно относится к попыткам западных политиков обсуждать демократизацию в Азербайджане. Не менее скептически там относятся и к так называемой «арабской весне» на Ближнем Востоке. С одной стороны, демократия не сулит ничего хорошего для политической монополии Алиева. С другой стороны, Баку опасается ситуаций, таких, как интервенция США в Ираке (и потенциальное вмешательства Запада в соседний Иран). Как следствие, Азербайджан поддерживает сотрудничество с Россией. Значение российско-азербайджанской трансграничной кооперации по борьбе с терроризмом (они имеют общий участок госграницы на дагестанском направлении) велико. Москва и Баку также имеют общий подход к статусу Каспийского моря. Активные закупки Баку российского оружия являются, по сути, солидной финансовой компенсацией Москве за прозападные элементы политики Азербайджана. Они также свидетельствуют о том, что Россия не является потенциальным противником прикаспийской республики в нагорно-карабахском конфликте, несмотря на российские гарантии безопасности Армении (как на двустороннем уровне, так и в рамках ОДКБ). В отличие от Запада, Москва не стремится критиковать внутриполитические стандарты Азербайджана. Подход России является важным фактором для международной легитимации бакинской элиты.

Таким образом, Азербайджан является примером политики лавирования между Западом и Россией. Он не стремится присоединиться к любому из конкурирующих интеграционных проектов — ни к Ассоциации с ЕС, ни к вступлению в ЕАЭС. Баку поддерживает одну или другую сторону тогда, когда сочтет это полезным или необходимым, а азербайджанские дипломаты хорошо разбираются  в том, как не пересекать «красные линии».

Заключение

Три страны Южного Кавказа являются примером постсоветского геополитического развития в условиях конфликтов. Армения, Азербайджан и Грузия не продемонстрировали искреннюю готовность содействовать поиску общего языка для обеспечения региональной безопасности и обретения компромиссов по вопросам экономического развития. Они дорожат внешними партнерами больше, чем собственными соседями. Но даже по отношению к своим внешним партнерам они все предпочитают хеджировать свои ставки, а также не допускать ситуации «окончательного выбора» между разными интеграционными объединениями. Прозападная Грузия заинтересована в нормализации отношений с Россией, хотя она стремится к наращиванию кооперации с Западом. Пророссийская Армения рассматривает ЕС как ключевой вектор в диверсификации внешней политики, но остается близкой к России. Азербайджан в постсоветский период преуспел в проведении политики «качелей». Конечно, одним из путей для выхода их тупика могло бы стать снижение уровня конфронтации между Западом и Россией. Впрочем, Кавказ здесь не является критически значимой площадкой. Но если улучшение отношений между крупными международными игроками все же произойдет, шансы на улучшение качества безопасности и урегулирование конфликтов в этом непростом регионе заметно повышасятся.


[1] Сама Россия – кавказская страна, территория ее северокавказских регионов больше, чем территории всех независимых государств Южного Кавказа вместе взятых.

[2] Это конфликты в Нагорном Карабахе, грузино-абхазское и грузино-осетинское противостояния, гражданская война в Грузии в 1991-1993 гг., а также два конфликта на российском Кавказе (осетино-ингушский и чеченский). 

 

Memo #:
465
Series:
2
PDF:
Pepm465_rus_Markedonov_March2017.pdf
Related Topics
  • 2017
  • Абхазия
  • Азербайджан
  • Армения
  • Грузия
  • ЕС
  • Кавказ
  • Маркедонов
  • Нагорный Карабах
  • НАТО
  • Россия
  • Южная Осетия
Previous Article
  • Policy Memos | Аналитика

Болезненный переход Азербайджана к постнефтяной эре: внутренние и международные ограничители

  • September 8, 2017
  • Farid Guliyev
View
Next Article
  • In the News | Hовости

Marten: It would be surprising if Russia did not try a campaign in Germany; Putin’s career history is centered on Dresden

  • September 8, 2017
  • PONARS Eurasia
View
You May Also Like
View
  • Policy Memos | Аналитика

Exodus: Russian Repression and Social “Movement”

  • Laura Henry, Valerie Sperling and Lisa Sundstrom
  • March 24, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Ukrainian Resistance Movement in the Occupied Territories

  • Yuriy Matsiyevsky
  • March 20, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Using Russian Prisoners to Fight in Ukraine: Legal or Illegal?

  • Alexander N. Sukharenko
  • March 14, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ramzan Kadyrov’s Gamble in Ukraine: Keeping Chechnya Under Control While Competing for Federal Power

  • Jean-François Ratelle
  • March 13, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Risk of Protest Won’t Stop Election Manipulation: Implications for Democracy Assistance

  • Cole Harvey
  • March 6, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Ukraine’s Current Counterintelligence Capabilities

  • Eli C. Kaul
  • March 1, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

The Evolving Concerns of Russians After the Invasion of Ukraine: Evaluating Appeals to the Presidential Administration

  • Sasha de Vogel
  • February 27, 2023
View
  • Policy Memos | Аналитика

Russia’s Invasion of Ukraine and Weaponization of the “Humanitarian Space”

  • Lance Davies
  • February 24, 2023
PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.