Отношения между Соединенными Штатами и Ираном в последние недели были как никогда напряженными — Вашингтон неоднократно обвинял Тегеран в «вопиющем нападении» на танкеры в Оманском заливе, а Иран говорил о провокациях и начал наращивать производство слабообогащенного урана. После сбитого американского беспилотника Дональд Трамп одобрил ракетный удар по Ирану, но после отказался, узнав, что в результате могут погибнуть 150 человек. О том, почему кризис в отношениях США и Ирана почти привел страны к вооруженному конфликту, Русской службе RFI рассказал специалист по международным отношениям Михаил Троицкий.
Михаил Троицкий: Я думаю, что вооруженный конфликт между США и Ираном сейчас является более вероятным, чем когда бы то ни было. Это связано с тем, что Иран находится под давлением экономических санкций, которые США довольно успешно на него наложили, и идет по нисходящей траектории в плане отставания своей экономики. В такой ситуации Иран вынужден, очевидно, реагировать, повышая ставки, показывая, что он может относительно небольшими усилиями и даже не признавая свое прямое в этом участие, например, заблокировать транзит нефти через Ормузский пролив или создать какие-то серьезные издержки Соединенным Штатам и их союзникам на Ближнем Востоке. А Соединенные Штаты находят теперь дилеммой, каким образом отвечать на подобные действия. У США, конечно, есть сильное искушение применить силу к Ирану. Очевидно, в администрации США есть сторонники такого подхода. Они давно уже публично заявляли о необходимости остановить иранскую ядерную программу посредством применения силы. Все это говорит в пользу того, что вооруженный конфликт вполне возможен, но, с другой стороны, как мы видели, например, вчера, существует серьезный порог между дипломатией и применением силы. В отличие от администрации Буша, где этот порог был размыт и где все основные руководители полагали, что между дипломатией и силой нет никакого разрыва, Дональд Трамп все-таки продемонстрировал, что применять силу — значит выйти на какой-то новый уровень конфронтации и создать непомерно большие риски. Возможно, США решат, что у них достаточно сил, чтобы сдерживать Иран и вместе с тем принуждать его к переговорам по его внешней политике и ядерной программе.
RFI: Для чего это нужно именно Соединенным Штатам? Это какая-то попытка, может быть, закрепить свое влияние на Ближнем Востоке и еще больше его увеличить?
Михаил Троицкий: Собственно, администрация Трампа полагает, что деятельность Ирана на Ближнем Востоке создает проблему не только потому, что Иран является пороговым ядерным государством, но и потому, что он поддерживает разные неправительственные группировки, которые борются с правительствами в разных странах, потому что Соединенные Штаты также обвиняют Иран в финансировании напрямую терроризма и постепенном развитии ядерной программы. Иран, правда, в ответ говорит, что не видит никакой для себя экономической выгоды от снятия санкций. Можно сказать, что Соединенные Штаты борются за влияние, но тогда кто не борется за влияние? Иран борется за влияние, Россия, Израиль — все борются за влияние, в этом нет ничего странного. Вопрос в том, как и в каких условиях это происходит. Но вот администрация Трампа полагает, что условия ядерной сделки 2015 года недостаточны и деятельность Ирана создает угрозу региональному миру и безопасности, а также главному союзнику США на Ближнем Востоке Израилю и второму по значимости союзнику США на Ближнем Востоке — Саудовской Аравии.
RFI: Тегеран теперь видит реальную угрозу со стороны Соединенных Штатов, видно, что и самолеты, видимо, были готовы нанести удар. Может ли Иран сесть за стол переговоров в таких условиях?
Михаил Троицкий: Вы садитесь за стол переговоров, когда у вас нет лучшей возможности, когда вы считаете, что уровень дискомфорта слишком высок, чтобы не попробовать снять его или снизить его посредством соглашения. По всей видимости, если режим экономических санкций против Ирана держится в тех рамках, которые намечены США, то для экономики Ирана это не сулит ничего хорошего в перспективе нескольких месяцев. Поэтому если спросить, какой сценарий на сегодняшний день я считаю вероятным, то я думаю, что самый вероятный сценарий — это все-таки переговоры между США и Ираном. На самом деле Иран всегда проявлял себя искусным переговорщиком, собственно, и чиновники администрации Трампа, которые критикуют сделку 2015 года, говорят, что тогда администрация Обамы проиграла именно переговоры, что Иран сумел получить для себя слишком много. Что администрация Обамы проявила мягкость, хотела побыстрее достичь соглашения, не хотела уходить с переговоров с пустыми руками. Так что я думаю, Иран вполне может чувствовать себя уверенно на переговорах и с администрацией Трампа.
RFI: Буквально на днях Дональд Трамп выдвинул свою кандидатуру на второй срок. Может ли обострение конфликта между Ираном и Соединенными Штатами быть связано с внутриполитическими амбициями президента?
Михаил Троицкий: Конечно, все связано с предвыборной борьбой. Все политики думают, как любое их действие отразится на их рейтингах и перспективах на очередных выборах. Трамп это тоже принимает во внимание, наверное, ему была бы с руки крупная внутриполитическая победа, переговоры буквально «один на один» со своим личным участием. Это было бы очень важно в предвыборном контексте. Но не стоит забывать, что разрыв сделки с Ираном был первоначально заложен в программе Трампа 2016 года. В его администрации есть последовательные сторонники этого. Республиканцам в Конгрессе еще при Обаме эта сделка не нравилась. Так что тут, конечно, есть предвыборный мотив, но проблема Ирана для Трампа не возникла на пустом месте. Она пришла фактически с самим Трампом и республиканцами во внешнеполитическую повестку дня США.
Affiliation
Expertise
