PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
Contacts

Address
1957 E St NW,
Washington, DC 20052

adminponars@gwu.edu
202.994.5915

NEWSLETTER
Facebook
Twitter
YouTube
Podcast
PONARS Eurasia
PONARS Eurasia
  • About
    • Contact
    • Membership
      • All Members
      • Core Members
      • Collegium Members
      • Associate Members
      • About Membership
    • Ukraine Experts
    • Executive Committee
  • Policy Memos
    • List of Policy Memos
    • Submissions
  • Podcasts
  • Online Academy
  • Events
    • Past Events
  • Recommended
  • Ukraine Experts
DIGITAL RESOURCES
digital resources

Bookstore 📚

Knowledge Hub

Course Syllabi

Point & Counterpoint

Policy Perspectives

RECOMMENDED
  • A Rock and a Hard Place: The Russian Opposition in a Time of War | New Voices on Eurasia with Jeremy Ladd (April 11)

    View
  • The Russia Program at GW (IERES)

    View
  • The Evolving Concerns of Russians after the Invasion | New Voices on Eurasia with Sasha de Vogel (March 9)

    View
  • PONARS Eurasia Spring Policy Conference (March 3)

    View
  • Ukrainathon 2023 (Feb. 24-25)

    View
RSS PONARS Eurasia Podcast
  • The Putin-Xi Summit: What's New In Their Joint Communique ? February 23, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman speaks with Russian China experts Vita Spivak and Alexander Gabuev about the February meeting between Vladimir Putin and Xi Jinping, and what it may tell us about where the Russian-Chinese relationship is headed.
  • Exploring the Russian Courts' Ruling to Liquidate the Memorial Society January 28, 2022
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with scholars Kelly Smith and Benjamin Nathans about the history, achievements, and impending shutdown of the Memorial Society, Russia's oldest and most venerable civic organization, and what its imminent liquidation portends for the Russian civil society.
  • Russia's 2021 census and the Kremlin's nationalities policy [Lipman Series 2021] December 9, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with social scientist Andrey Shcherbak about the quality of the data collected in the recent population census and the goals of Vladimir Putin's government's nationalities policy
  • Active citizens of any kind are under threat [Lipman Series 2021] November 5, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Alexander Verkhovsky about the Kremlin's ever expanding toolkit against political and civic activists, journalists, and other dissidents.
  • Russia's Legislative Elections followup [Lipman Series 2021] October 4, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Tanya Lokot and Nikolay Petrov about the results of Russia’s legislative elections and about what comes next.
  • Why Is the Kremlin Nervous? [Lipman Series 2021] September 14, 2021
    In this week’s PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Ben Noble and Nikolay Petrov about Russia’s September 17-19 legislative elections, repressive measures against electoral challengers, and whether to expect anything other than preordained results.
  • Vaccine Hesitancy in Russia, France, and the United States [Lipman Series 2021] August 31, 2021
    In this week's PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Denis Volkov, Naira Davlashyan, and Peter Slevin about why COVID-19 vaccination rates are still so low across the globe, comparing vaccine hesitant constituencies across Russia, France, and the United States.  
  • Is Russia Becoming More Soviet? [Lipman Series 2021] July 26, 2021
      In a new PONARS Eurasia Podcast episode, Maria Lipman chats with Maxim Trudolyubov about the current tightening of the Russian political sphere, asking whether or not it’s helpful to draw comparisons to the late Soviet period.
  • The Evolution of Russia's Political Regime [Lipman Series 2021] June 21, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Grigory Golosov and Henry Hale about the evolution of Russia's political regime, and what to expect in the lead-up to September's Duma elections.
  • Volodymyr Zelensky: Year Two [Lipman Series 2021] May 24, 2021
    In this week's episode of the PONARS Eurasia Podcast, Maria Lipman chats with Sergiy Kudelia and Georgiy Kasianov about Ukrainian President Zelensky's second year in office, and how he has handled the political turbulence of the past year.
  • In the News | Hовости

В ЕС есть сильное прокремлевское лобби

  • May 21, 2014
  • Andrey Makarychev

Несмотря на громкие заявления, Европейский союз не спешит вводить  санкции третьего уровня против России, а о персональных ограничениях для Владимира Путина речь вообще не идет. Почему ЕС не хочет наказывать человека, которого открыто называет агрессором, "Обозреватель" поинтересовался у профессора международных отношений Андрея Макаричева, изучающего российско-европейские отношения в Центре российско-европейских студий в Эстонии. Профессор рассказал о прокремлевском лобби в ЕС, поделился впечатлениями о масштабах информационной войны между Украиной и РФ, предложил свои советы украинским политикам и дипломатам и дал свой прогноз относительно перспектив членства Украины в Евросоюзе.

Почему ЕС не вводит персональные санкции против Владимира Путина?

Потому что это вызвало бы не просто обострение, которого, по моему мнению, Евросоюз пытается избежать всяческими способами, но и разрыв многих отношений между Россией и Европейским союзом, это во-первых. Во-вторых, этого не позволит пропутинское лобби, которое существует в Европе, и на это не нужно закрывать глаза. Речь идёт о Германии, прежде всего. Вариант персональных санкций не прошёл бы технически.

Это связано с энергетической сферой, российским газом? Или есть другие причины?

Это связано с тем, что, действует сильное прокремлевское лобби, благодаря которому смягчаются все разговоры о жёстких санкциях в отношении России. Германия здесь, безусловно, лидер: глава Siemens в разгар дискуссии о том, следует ли вводить санкции в отношении России, демонстративно приехал в Москву и встречался с Путиным, давая понять, что у них с Россией огромный бизнес, и они будут вести этот бизнес, как обычно. Лоббисты будут блокировать любые попытки ввести какие-то болезненные санкции против России, а тем более персональные в отношении Путина.

А какие страны в ЕС лоббируют интересы Украины?

Я думаю, что это Польша, для неё это важно. Я не знаю, как насчёт других вышеградских стран (государства Вышеградской четверки: Польша, Словакия, Чехия, Венгрия. – Ред.), там более сложный расклад, в частности, там венгры занимают очень неоднозначную позицию, особенно в свете последних заявлений Орбана. Я думаю, к лоббистам Украины можно отнести Швецию, как соорганизатора Восточного партнерства. Швеция занимает последовательную позицию, малоотличающуюся от той, которая была несколько лет назад. Наверное, это все. Думаю, что это не очень большой список стран. Но по мере стабилизации ситуации в Украине, все будет зависеть от того, насколько украинская власть сможет показать пример быстрого выхода из кризиса. В том случае, если Европа увидит, что Украина – это жизнеспособное государство, которое в состоянии выйти из кризиса (не Украиной спровоцированного, это понятно, в этом никто не сомневается), тогда количество формальных и неформальных лоббистов увеличится. ЕС не даст кредит доверия, что он хочет Украину в любом состоянии, нужна демонстрация Украины, как истории успеха.

Да, конечно. Более того, я вижу, что в российской позиции есть динамика, которую, конечно, очень многие эксперты называют двойной игрой. Я с этим согласен, но если есть двойная игра, значит, есть пространство для того, чтобы её вести, и это уже хорошо – когда гибнут люди, нужно хвататься за любую соломинку. Я могу перечислить, что вселяет в меня оптимизм. Во-первых, президент Путин заявил, что дал приказ отвести российские войска от границы, во-вторых, Лавров заявил о том, что Россия ни в каком формате не рассматривает сценарий применения силы. Я, конечно, понимаю, что я оперируют словами, но мне больше нечем оперировать. В-третьих, было заявление Лаврова о том, что он не считает корректным идентифицировать сепаратистов с пророссийскими силами. Это говорит о том, что Москва пытается вести игру, смысл которой состоит в том, чтобы держать некую дистанцию. Я прекрасно понимаю, что дистанция может свестись к минимуму, если ситуация начнёт развиваться не по плану, но пока вот эти, по крайней мере, три маленьких обстоятельства вселяются некую надежду. Кроме того, первые лица Кремля заявили о том, что выборы президента – это меньшее из всех зол. Это тоже не самая лучшая формулировка, но речь уже не идёт о том, что Москва сразу же не признает эти выборы. То есть, некоторые позитивные элементы есть, но вопрос в том, как ими воспользоваться сейчас.

Могут ли решением вопроса стать трехсторонние переговоры: Украина-РФ-ЕС?

Идею трехсторонних переговоров первым выдвинул бежавший президент Янукович, и моментально эта идея была поддержана в Москве, и так же моментально она была отвергнута в Евросоюзе. Я отнюдь не большой поклонник ни Януковича, ни Путина, но та быстрота, с которой Евросоюз отверг саму идею, не объяснив, почему, вызывает у меня некоторые вопросы. Ведь все равно к этой идее в конечном итоге пришлось вернуться, и, наверное, в этом есть смысл. Тем более, что до этого сам Европейский союз несколько лет назад предлагал совместные переговоры о совместном управлении украинской газотранспортной системой. Тогда это было предложение ЕС. Мне кажется, что Евросоюз в порыве антироссийской политики, в принципе отверг одну из немногих идей, которые можно было бы обсуждать. Я не говорю, что тогда можно было бы предотвратить то, что сейчас происходит, – нет, но все-таки, мне кажется, что если ЕС сторонник многосторонней дипломатии, то нужно соблюдать это и в данном случае, даже если это не противоречит каким-то идеологическим или нормативным принципам.

Как Вы оцениваете АТО? Не слишком ли долго думали наши власти перед тем, как её начать?

Когда происходит смена власти, тем более такая радикальная, как после тех событий, которые были здесь, то нельзя требовать от новой власти, чтобы она действовала идеально. Период разброда и шатания неизбежен, потому что многие из них пришли к власти без опыта управления, совершенно непонятно, что делать с кадровой политикой – нельзя же сменить всех. Я не думаю, что здесь можно как-то обвинять украинские власти в медлительности. Другое дело, что Москва создала некую логическую ловушку для новой украинской власти, сознательно причём. С одной стороны, если Киев ничего не будет делать, то это приведёт к усилению сепаратистского движения с соответствующими последствиями. Если Киев применит силу, то сразу же из Москвы последует реакция: "руки прочь от граждан, которые выражают свою позицию". И вот с учётом того, что мы понимаем, что это не просто слова из Москвы, что единственным поводом для интервенции может служить насилие в той или иной форме, возникает ситуация неопределенности. Украинской власти сложно решить, как лучше вести себя. Поэтому иногда, мне кажется, что пауза может быть полезной.

Если все же произойдёт обострение ситуации, может ли Украина рассчитывать на военную помощь со стороны ЕС?

У Европейского союза нет для этого ресурсов, ЕС – не военная организация. Если речь идёт о странах-членах, то, я думаю, что Украина может рассчитывать на помощь с вооружением и инструкторами, но не на помощь регулярными войсками стран-членов.

Есть ли какие-то механизмы наказать дипломата или политика за откровенное вранье? К примеру, может ли ООН потребовать от России заменить своего постпреда, поскольку Чуркин был уличен во лжи?

Нет. То, что Россия постоянный член Совета безопасности даёт ей возможность блокировать любые решения, в том числе касающиеся её самой. Структура ООН настолько неповоротлива, что не позволяет принимать никаких, даже чисто декларативных решений, которые бы затрагивали интересы одного из пяти постоянных членов Совета безопасности. В международном формате нет никаких механизмов наказания за ложь, кроме морального осуждения, кроме информационной кампании, которая давала бы альтернативную информацию. Поэтому так часто и происходят информационные войны, ведь это единственный способ ответить стороне противника.

Что бы Вы посоветовали украинским политикам и дипломатам, как бороться с информационными войнами и как уладить конфликт с Россией?

Мне кажется, что для украинской дипломатии очень полезно было бы опираться только на факты, на жёсткие факты без интерпретации, что Украина и делает. Нам сегодня сказали, что факты координации действий между повстанческими группами, и, скажем так, внешними силами, доведены до сведенья посольств европейских стран. Такого рода информация не может быть публичной, но, наверное, это шаг в правильном направлении. Думаю, что все происходящее сейчас, будет расследоваться в течение многих лет. Мы ведь до сих пор не знаем, что произошло в Румынии, когда свернули Чаушеску, мы не знаем, кто были эти снайперы, которые тогда положили людей больше, чем в феврале в Киеве. Прошла уже почти четверть века, но ещё не установлено, кто были эти люди, поэтому, я думаю, что события в Киеве и в других городах будут расследоваться очень долго.

Вы живете и работаете в Эстонии, там видели какую-то информационную картинку, теперь приехали в Киев, и увидели ситуацию отсюда. Есть ли какая-то разница в информации, её подаче, восприятии?

Я использовал русскоязычные источники, причём старался дозировать информацию от каждой страны. То, что мы увидели здесь, это совершенно другой ракурс. 90% информации, которую мы получили там, здесь нельзя было ни почитать, ни услышать, ни увидеть. Мне кажется, что это очень важный компонент для того, чтобы установить картину в целом. По крайней мере, я увидел нормально живущую страну, столицу. Хотя, к сожалению, многие россияне ведутся на очень жесткую примитивную пропаганду. К примеру, первый вопрос моих родителей, когда я им сказал, что еду в Киев, был: "А что там такое? Нельзя ли отложить?". У людей, которые постоянно слушают пропаганду, возникает своего рода рефлекс: Украина – Киев – война. Некоторые из них могут туда добавить ещё фашизм и бендеровцев. На эту цепочку очень легко повестись, и что с этим делать, я не знаю. Может быть, просто надо больше давать не интерпретаций, а фактов.

Как Вы считаете, есть ли у Украины шанс стать членом ЕС, и как скоро это может произойти?

Я знаю, что есть желание, но, если честно, я не уверен, что в Евросоюзе есть консенсус по этому поводу. Потому что, если бы он был, то Украина давно бы приблизилась к ЕС, ещё в период "оранжевой" власти, но ведь решающих шагов сделано не было. Я могу сказать, что достаточно скептически на эту тему настроена Германия. Мне кажется, что этот процесс может быть очень долгим, и еще не понятно, что к тому времени будет представлять собой Евросоюз.

ЕС – это не константа, а переменная величина, и ориентироваться на ЕС, как на институцию или организацию, не всегда правильно, нужно ориентироваться на какие-то ценности. Они описаны, например, в Копенгагенском меморандуме, который чётко объясняет, чем демократические государства отличаются от недемократических. И неважно, будет ли носителем этих ценностей ЕС или какая-нибудь другая организация. Европа – это не территория, а набор ценностей, которые могут воплощаться тем или иным способом, поэтому я бы не стал ставить Евросоюз в центр. Сами европейцы скептически относятся к далекому будущему ЕС. Дай Бог, чтобы он сохранился, и не было каких-то существенных негативных трансформаций изнутри, но мы помним по греческому кризису, что Евросоюз был на грани раскола. Такую возможность тоже нужно иметь в виду, поэтому я бы, конечно, принимал во внимание Евросоюз, но не как свет в конце тоннеля. Главное – это принадлежность к Европе, как к континенту, к ценностям.

Читать статью | © Обозреватель

Related Topics
  • ЕС
  • Макарычев
  • ПОНАРС
  • Россия
Previous Article
  • Commentary | Комментарии

The Nature of Violence in Ukraine

  • May 19, 2014
  • Samuel Charap
View
Next Article
  • Commentary | Комментарии

Боится ли Дальний Восток китайской колонизации?

  • May 21, 2014
  • Mikhail Alexseev
View
You May Also Like
View
  • In the News | Hовости

Вся политика инвестирована в одно-единственное тело

  • Sergei Medvedev
  • August 21, 2020
View
  • In the News | Hовости

Лукашенко отказался уходить и пообещал новую Конституцию вместо выборов

  • Arkady Moshes
  • August 18, 2020
View
  • In the News | Hовости

Кроме науки, он ничем не интересовался: В Минске задержали ученого, изучающего протесты

  • PONARS Eurasia
  • August 13, 2020
View
  • In the News | Hовости

Кимберли Мартен: Действенный шаг Вашингтона против «повара Кремля»

  • Kimberly Marten
  • July 23, 2020
View
  • In the News | Hовости

Laruelle “breaks down Russian nationalism”

  • PONARS Eurasia
  • June 15, 2020
View
  • In the News | Hовости

Война или переговоры: чем закончится конфликт между Ираном и США

  • Mikhail Troitskiy
  • June 27, 2019
View
  • In the News | Hовости

Первый тайм отыгран

  • Konstantin Sonin
  • April 1, 2019
View
  • In the News | Hовости

Только просветительством это не лечится

  • Ivan Kurilla
  • February 5, 2019

Leave a Reply Cancel reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

PONARS Eurasia
  • About
  • Membership
  • Policy Memos
  • Recommended
  • Events
Powered by narva.io

Permissions & Citation Guidelines

Input your search keywords and press Enter.