Есть ли у нас будущее?

В издательстве Института Гайдара выходит книга «Есть ли будущее у капитализма?». Четыре автора — Иммануил Валлерстайн, Рэндалл Коллинз, Майкл Манн и Георгий Дерлугьян — считают, что адаптивность капитализма и есть главная причина Октябрьской революции 1917 года в России. Это едва ли не первая работа, доказывающая, что коммунизм — закономерное проявление интенсивности развития капитализма.

Мы не едины в своих прогнозах. Майкл Манн доказывает, что капитализм адаптабелен. Иммануил Валлерстайн убеждён, что человечество подходит к той стадии развития, когда капитализм станет невыгоден капиталистам. Рэндалл Коллинз считает, что компьютерные технологии запустили тот маховик, который во времена Карла Маркса назывался замещением человеческого труда машиной. Маркс ведь и предсказывал, что капитализм закончится тем, что возникнет очень богатая олигархия и огромный пролетариат, вытесненный из экономики машинами. Этого не произошло в ХХ веке, потому что возник средний класс. Сейчас машина, которая замещает людей, работает с ускорением.

К прогнозам этих людей стоит прислушаться. Коллинз и Валлерстайн предсказали распад Советского Союза в 1969 и 1970 годах. Как известно, экс-президент США Рейган тоже предсказал нечто подобное. Но то было религиозно-моральное заклинание. Он сказал, что коммунизм должен исчезнуть, потому что он порочен. У учёного сразу возникает вопрос: тогда почему же он не исчез в 1919, 1921, 1941 году, когда вермахт стоял под Москвой? В кризисных 1971–1973 годах? Почему он исчез в мирном 1991 году?

Ведь то, что большевики в 1917 году захватили власть в России, неудивительно. И в Париже коммунары брали власть. Ещё были Баварская, Венгерская, Веймарская советские республики. Много разных революций произошло на волне Первой мировой войны. И только большевики почти на восемьдесят лет остались у власти. Почему?

Принято считать, что коммунисты «голые и босые добивались всего только террором и внушением». Да. Но это лишь вершина айсберга. Если же заглянуть вглубь исторического процесса, то непредвзятый наблюдатель увидит, что большевики добились успеха, применив основные капиталистические достижения власти начала ХХ века, которые были созданы в ходе колониальных войн конца XIX века. Например, концлагерь впервые был изобретён англичанами в Англо-бурской войне. Форма цвета хаки применена в Англо-бурской войне. Впервые инвестиционное планирование было осуществлено англичанами в конце XIX века в ответ на германскую программу создания океанского флота.

Простой пример. В Российской империи в 1913 году письма читали 42 цензора. В 1917-м у Временного правительства было около десяти тысяч цензоров, у большевиков — порядка пятнадцати тысяч, у белогвардейцев — тоже почти пятнадцать тысяч. Или какой гигантский скачок в Первую мировую сделала пропаганда как способ промывания мозгов?

Впервые приём детей в бесплатные детские сады осуществляет Великобритания в ноябре 1917 года. Причина очевидна: миллионы мужчин на фронте, женщины заменяют их у станка, а дети должны быть здоровы и грамотны, чтобы через восемнадцать лет вырасти в хороших солдат. Или знаменитая германская программа игрушечных паровозиков для детей, которая «делала» будущих механиков для люфтваффе. Или бойскауты.

Первая мировая и революции, которые она породила, дали огромное количество новых техник — управления, пропаганды, экономического планирования, которые были применены в Первой, Второй мировой войнах и последующих революциях, включая современные «цветные». Впоследствии эти техники назовут тоталитарным режимом. Я бы тоталитарный режим квалифицировал как современное государство в режиме форсажа.

К примеру, продразвёрстка впервые была введена вовсе не Ленным, а в 1916 году австро-венгерским командованием. Вена сняла семьдесят тысяч штыков с фронта и отправила их по мадьярским дворам искать и изымать продовольствие, потому как Австро-Венгрии грозил голод. Принято считать, что Петроград голодал в 1917–1918 годах. Однако он получал 1 200 калорий в сутки на человека, а Вена — 800, Берлин — 850, Париж — 1 000. Первая мировая война закончилась голодными бунтами везде. Она привела к тому, что везде были военизированы быт и управление экономикой. Помните фразу Ленина, когда он ехал через Германию в запечатанном вагоне делать революцию в Россию? «Я видел гениально организованный голод».

Причём большинство техник тоталитаризма миру дали вовсе не немцы, а англичане и американцы. Знаменитый на весь мир плакат — женщина в косынке и спецовке работает у станка. В годы Второй мировой войны в СССР он назывался: «Всё для фронта, всё для победы!» Сегодня этот плакат любят феминистки. Однако это произведение не большевиков и не феминисток. Это оригинальное творчество департамента военной пропаганды правительства США. Или очень хорош дом горсовета Осло в Норвегии. Он приземист, его украшают фигуры мускулистых рабочих на фасаде.

Или якобы ленинский призыв о праве наций на самоопределение. Его как клич бросил президент США Вудро Вильсон. Большевики оказались его гениальными учениками, придумав республики.

Какой республике большевики первой предложили автономию? Башкирии. Всё примитивно: башкирские отряды «самообороны» колебались между красными и белыми войсками атамана Дутова. Ленин, фантастический оппортунист, верующий в конечную цель, как и Сталин, считал, что цель оправдывает средства. Хотят республику? Получат республику. Точно также Горская республика была предложена чеченцам и ингушам, ударившим в тыл Деникина в тот момент, когда белые были около Тулы. Потом переговоры с махновцами о республике… Гражданская война велась почти на двадцать фронтов. Большевики замечательно заключали союзы. Это создало и тот институциональный аппарат, который впоследствии держал семьдесят лет Советский Союз и его же обвалил.

Так, тоталитарные практики появились до большевиков, а большевики победили в значительной степени потому, что умело ими воспользовались. Всё остальное довольно просто.

Чтобы выжить в Первую мировую, надо было массово — индустриально — производить продукт выживания — оружие. Как Генри Форд — свои автомобили. Так же на потоке надо было производить образованных людей, способных использовать это оружие.

Советский Союз фантастически успешно и жестоко справился с этой задачей. По-другому начинаешь воспринимать слова Ленина о том, что революция ничего не стоит, если не умеет защищаться. Отсюда логически, если не неизбежно, мы получаем Сталина.

После Второй мировой войны в СССР начинается демократизация.

Кто остановил тоталитарные репрессии? Та же элита, что их проводила. С пятидесятых российская власть вынуждена демократизироваться. На неё давит собственная элита, которая не желает участвовать в войнах. Абстрактно — ура! — но бешеный темп строек при Сталине сменяет застой. Разгул бюрократии даёт понижение качества и производительности труда. Бракоделие в СССР — великая классовая победа трудящихся. Они не имели возможности политически повышать своё потребление за счёт забастовок и организации профсоюзов, но при этом нелегально или исподтишка понижали объёмы прилагаемого труда.

Эммануил Валлерстайн с 1969 года предсказывал, что следующее поколение советского руководства попытается заключить союз с капиталистической элитой Европы. Прежде всего с Германией и Японией. Потому что, с одной стороны, есть некая культурная близость — это тоже корпоративные элиты, а не индивидуалистические как в США или Великобритании. Во-вторых, элитам Германии и Японии хочется выбраться из-под американского контроля. Им нужен доступ к ресурсам СССР. К этому были готовы и советские вожди эпох разрядки и перестройки. В результате действия советского руководства в восьмидесятые — крайне спонтанные, слепые — приводят к краху коммунизма.

Но почему пал СССР, а не Китай, кстати, остающийся коммунистическим? Его история тоталитаризма может иметь простое объяснение. Китай — неудавшееся сталинистское государство. Китайские коммунисты сумели собрать Поднебесную воедино в 1949 году. Они провели кампании ликвидации неграмотности, вакцинации, население начало расти огромными темпами. А попытка индустриализации погубила до сорока пяти миллионов крестьян, то есть в разы больше, чем уничтожил Сталин. При этом индустриализация провалилась. После чего были развёрнуты репрессии, которые мы знаем как «Великую культурную революцию». Она опять не дала результата: не удалось централизовать власть. Геополитические амбиции Мао Цзэдуна напоролись, с одной стороны, на США, с другой — на СССР. И это оказалось замечательно для Китая. В 1989 году, когда под воздействием советской перестройки в Китае начинается студенческое движение, руководство китайских коммунистов, которое помнит «культурную революцию» и хунвейбинов, поступило классически.

Что происходит в 1921 году в СССР, в Венгрии — после 1956 года, в Чехословакии — после 1968 года? Классическая двухходовка коммунистических режимов. Она состоит в том, что происходит восстание слева, когда вы пытаетесь принести добро, а люди его не принимают и восстают против вашего левого правительства. То есть левое восстание против левого режима.

Физическое подавление авангарда движения — первый ход. Второй ход — либерализация режима и экономические реформы. Как советский НЭП. Советский НЭП захлебнулся, поскольку коммунисты собирались привлекать концессии. Но какие концессии на фоне Великой депрессии тридцатых? А у Китая большая диаспора, в том числе купцов-бизнесменов, которые как раз искали, где бы разместить фабрики для того, чтобы переправлять дешёвые товары в Америку.

И Китай становится насосом между американским рынком потребления и китайской дешёвой рабочей силой. Так Китай воспроизвёл стратегию диктатуры индустриального развития, которую раньше проводили антикоммунистические державы Азии — Южная Корея, Тайвань, Сингапур.

Советский Союз споткнулся как раз на том, что он исчерпал свои крестьянские резервы и потерял управляемость. Ведь, простите за советский афоризм, командная экономика должна быть командной. Есть два способа управления современной экономикой. СССР доказал, что на краткие исторические периоды возможно плановое ведение хозяйства. Второй способ — рыночное управление экономикой. Этот способ не годится для периода войны. Пример? США на период Второй мировой войны ввели карточную систему, концлагеря, цензуру… Рынки не были ликвидированы, но жёстко связаны. Потом США быстро вернулись в рынок. СССР это не удалось, поэтому его элита сумела похоронить сначала своё руководство, а затем себя.

В 1989 году крушение стран советского блока в Восточной Европе показало советской элите, что с ней может произойти то, что произошло с Чаушеску в Румынии. Кстати, Советский Союз раскололся чётко по линиям номенклатурного подчинения. В СССР было три типа номенклатуры. Первый — министерства, унаследованные от сталинской индустриализации, ставшие корпорациями. Они и дали олигархический капитализм. Второй тип номенклатуры — республики. Третий — это главный тип номенклатуры. Это спецслужбы и силовые структуры. Вот им приватизировать нечего. Приватизация республик делает вас президентом, приватизация крупного предприятия делает вас миллионером, приватизация органов госбезопасности делает вас бандитом. И здесь главный провал девяностых годов. За два месяца до путча 1991 года Валлерстайн заметил, что «революционеры Восточной Европы, мечтая привести свои страны к обетованным берегам Америки, Америки достигнут, но Южной». Что и произошло.

Так откуда берутся коммунистические державы? Они появляются там, где были сильные империи. Коммунизм — это соединение левых движений, которые в условиях геополитического развала и войн умело пользуются достижениями капитализма.

Итак, коммунизм — это эскалация социалистических движений XIX века, как и фашизм — это резкая эскалация националистических движений, которая приобретает формы геополитической империи.

Но коммунизма больше не будет. Хотя, скорее всего, мир ещё столкнётся с перераспределительными движениями социалистического или анархистского типа. А капиталистическая игра в его адаптабельность продолжится. И как Советский Союз имел реальный шанс попасть в большую лузу мировой политики, так этот шанс сохраняет новая Россия.

Шанс на единый европейский дом есть. Союз Париж — Берлин — Москва не удался по причине трагического распада Советского Союза, из-за паники и предательства его элит, которые предпочли в краткосрочном плане бегство с ресурсами из своих юрисдикций. И в долгосрочном порядке потеряли возможность вхождения в «первый» мир. Новые «независимые» элиты откатились в третий мир. Но для России структурно возможность большой сделки с Европой, думаю, сохраняется. Не от хорошей жизни: Европе перед лицом американо-китайского экономического союза деваться некуда.