Учитывая, какое внимание в последний год уделяется вопросам, связанным с возможностями российской армии, стоит проанализировать то, как в следующие 10-20 лет меняющийся характер войны может повлиять на военный потенциал России по сравнению с ведущими странами Запада.
На фоне существующих тенденций к повышению автоматизации, в том числе использованию дистанционно управляемого оружия и автономной военной техники, оснащенной искусственным интеллектом, российские вооруженные силы все чаще оказываются в невыгодном положении. У России нет техники, сопоставимой с западными автоматическими системами, и нет возможностей разрабатывать в обозримом будущем такие системы самостоятельно. Российский военно-промышленный комплекс значительно отстает от оборонной индустрии западных стран по производству систем автоматического управления, ударных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), а также различной сложной электроники.
Российские власти осознали эти недочеты и до недавнего времени пытались их устранить путем сотрудничества с оборонной промышленностью западных стран. Однако замораживание сотрудничества со странами-членами НАТО вследствие аннексии Крыма и одновременное введение большинством западных стран санкций лишит российские предприятия ВПК возможности приобретать в обозримом будущем современные военные технологии и технику двойного назначения. Финансовые ограничения, возникшие в связи с бюджетным кризисом, вызванным падением цен на нефть, также будут затруднять разработку и развертывание вооружений, использующих современные технологии.
В результате Россия будет вынуждена искать альтернативные способы противодействия западной автоматизированной технике. Есть два варианта решения, позволяющие использовать сильные стороны России: попытаться создавать помехи в каналах связи противника, а также выводить из строя БПЛА и другую автоматическую технику с помощью радиоэлектронного оружия. Это как раз те две сферы, в которых российская (а до этого — советская) армия имеет богатый опыт. Недавно представленная в широкой печати система радиоэлектронной борьбы «Рычаг-АВ» предназначена для подавления радиолокационных станций в радиусе нескольких сотен километров с целью противодействия современным ракетным комплексам противника. Новые системы РЭБ могут монтироваться на базе различных наземных, воздушных объектов, а также на кораблях, и по своим характеристикам значительно превосходят западные аналоги — во всяком случае, по официальным заявлениям российских специалистов.
Российская армия также попытается противостоять военно-техническому преимуществу Запада с помощью иррегулярных и кибернетических войн против западных стран — как в случае возникновения конфликта, так и в ходе непрямых военных действий, то есть войн чужими руками в период обострения враждебных отношений. В операциях такого рода Россия по сравнению с западными странами имеет преимущества.
России, в политической системе которой отсутствует демократическая ответственность, использовать средства введения противника в заблуждение и вести иррегулярные войны гораздо проще, чем тем странам, где власти должны придерживаться демократических норм. Участвуя в непрямых военных действиях и воюя с западными странами чужими руками, Россия может задействовать наемные и другие нерегулярные войска при поддержке ГРУ и других спецподразделений. Она также может привлекать дружественно настроенное население соседних стран в качестве прикрытия подрывной деятельности в странах, являющихся объектами удара.
Такой же богатый опыт Россия имеет и в ведении кибервойн, при этом в своих действиях она не связана общепринятыми на Западе нормами, запрещающими использовать электронные средства в наступательных целях.
Кибервойна, организованная российскими государственными структурами, по всей вероятности, будет сосредоточена на проведении спецопераций. Китайские хакеры атаковали компьютерную сеть Управления кадрами правительства США, в результате чего были похищены персональные данные лиц, получавших с 2000 года от американского правительства допуск к секретной информации. Это указывает на то, что в будущем Россия и другие противники США с целью подрыва безопасности врага скорее всего будут сочетать хакерские атаки с методами информационного анализа данных.
Помимо этого, российские спецслужбы будут поддерживать связь с непрофессиональными хакерами, не работающими в госструктурах, которых можно будет задействовать для проведения DoS-атак (вызывающих отказ в обслуживании законных пользователей) методом подбора ключа. Эти средства не новы. Такую тактику российские хакеры применяли еще в 2007 году в Эстонии и в 2008 году в Грузии, но ее можно довольно эффективно использовать и в будущем, чтобы блокировать инфраструктуру гражданского назначения, и, возможно, даже систему правительственной связи.
Что же касается более традиционных военных средств, то для ведения боевых действий все большее стратегическое значение для России будут иметь высокоточные управляемые боеприпасы. Защита российской территории будет осуществляться с помощью оборонительных систем преграждения доступа и блокирования зоны. Подобные эшелонированные системы обороны в настоящее время устанавливаются в Крыму, и в будущем они, по всей вероятности, будут размещены на Курильских островах, в Калининградской области и, возможно, на других прибрежных территориях. Низкочастотные радары, которыми комплектуются российские зенитные управляемые ракеты (ЗУР), были разработаны в качестве противовеса традиционным американским технологиям малой заметности «стелс», благодаря чему американские самолеты-штурмовики со временем, скорее всего, будут более уязвимы для российских систем ПВО. Но главный недостаток этой системы будет опять-таки связан с технологиями: из-за постоянных проблем с запуском спутников в рамках российской космической программы, способность российской армии отслеживать возможные атаки противника, по всей видимости, будут ограничены, и для прикрытия ключевых территорий России придется ограничиться лишь наземными радиолокационными системами.
Высокоточные управляемые боеприпасы могут использоваться и в наступательных целях. Ракеты класса «поверхность-поверхность» — например «Искандеры» с максимальной дальностью поражения цели 500 километров — могут использоваться для устрашения соседних государств. В настоящее время российская армия оснащает многие корабли и подводные лодки мощными крылатыми ракетами для поражения наземных целей, на которые не распространяется действие договора о ликвидации ядерных средств средней и меньшей дальности и максимальная дальность которых составляет 2,5-3 тысячи километров. Эти ракеты позволят российской армии устрашать не только ближайших соседей, но и страны, расположенные на большем расстоянии, причем она сможет это делать, находясь в безопасных и хорошо охраняемых территориальных водах — например, Черного, Балтийского или Охотского морей. А поскольку эти ракеты можно запускать со сравнительно небольших кораблей, например, фрегатов или патрульных кораблей-корветов, российские военно-морские силы могут представлять серьезную угрозу безопасности в регионе — даже если им и не удастся пополнить свой флот значительным количеством больших боевых кораблей.
Поскольку весьма маловероятно, что Россия сможет догнать США по обычным вооружениям или создать эффективную систему неядерного устрашения с учетом военно-технического превосходства Запада, российская армия будет по-прежнему делать упор на свои ядерные средства устрашения. Российские военные стратеги пришли к тому, что начали рассматривать ядерное оружие в качестве средства, позволяющего компенсировать относительный недостаток в стране современных обычных вооружений. Поэтому российская ядерная доктрина в некоторой степени похожа на доктрину НАТО времен холодной войны, хотя российские лидеры гораздо более открыто заявляют, что могут применить тактическое ядерное оружие для отражения удара, нанесенного с помощью обычного оружия, который представляет угрозу территориальной целостности и суверенитету России.
Российское руководство явно осознает, что военный потенциал страны не сможет сравниться с американским и в ближайшие два десятилетия будет также уступать китайской военной мощи. Однако российские лидеры всячески намереваются использовать относительно сильные стороны российской армии, чтобы компенсировать ее общее отставание и невысокий потенциал. В свою очередь, западным военным стратегам следует сосредоточить свое внимание на том, чтобы нейтрализовать преимущество России в таких сферах, как кибернетические войны, и устранить потенциальную угрозу со стороны России, которая может использовать свои крылатые ракеты и тактическое ядерное оружие для достижения своих политических целей в соседних странах.
Дмитрий Горенбург является старшим научным сотрудником отдела стратегических исследований Центра военно-морского анализа (CNA) — некоммерческой научно-аналитической организации, в которой он работает с 2000 года. Помимо работы в CNA доктор Горенбург является главным редактором журналов Problems of Post-Communism («Проблемы посткоммунистического общества») и Russian Politics and Law (Российская политика и юриспруденция), а также сотрудником Дэвисовского центра исследования России и Евразии при Гарвардском университете. Раньше он преподавал на факультете государственного управления Гарвардского университета и был исполнительным директором Американской ассоциации содействия развитию славяноведения (AAASS). В Гарвардском университете он получил степень доктора политологии, а в Принстонском университете — степень бакалавра по специальности «международные отношения». Ведет блог, публикуя статьи о российских вооруженных силах http://russiamil.wordpress.com.
Affiliation
Expertise
