Настаивая на том, что Москву следует воспринимать всерьез, Кремль совершенно не готов к возможным последствиям, пишет политолог, профессор Института исследований мира (Осло) Павел Баев.
Характерной чертой избирательной кампании в США в этом году было невидимое, но удивительно стабильное присутствие России и ее лидера Владимира Путина.
Российский президент, возможно, может этим гордиться: ни один другой мировой лидер (за исключением сирийского президента Башара Асада) не был упомянут по имени во время третьих и последних президентских дебатов между Хиллари Клинтон и Дональдом Трампом. Кремль воздержался от каких-либо официальных заявлений по этому вопросу. Но ясно, что режим Путина обеспечил себе влияние на ход выборов в США благодаря ряду тщательно рассчитанных ударов.
Синхронизация российских кибератак с заранее запланированными ключевыми поворотами в президентской кампании в США особенно очевидна. Все началось с попытки диверсии во время Национального съезда Демократической партии в конце июля; но занявший второе место Берни Сандерс отказался использовать информацию о предубежденности против него в штабе партии. Затем каждый раунд президентских дебатов сопровождался публикацией личной переписки, связанной с Клинтон и ее кампанией, публиковавшейся на Wikileaks с явной целью нанесения ущерба кандидату в президенты от демократов.
Во время третьих дебатов эта игра имела неприятные последствия для ее авторов: Клинтон превратила вопрос о свежей порции компромата в атаку на своего противника Дональда Трампа, обвинив его в том, что РФ ему подыгрывает. Доказательства непосредственного участия российских спецслужб действительно являются неопровержимыми, а попытки Путина заявить о своей непричастности к взлому во время недавнего визита в Индию были слишком неуклюжими, чтобы быть убедительными. Президент США Барак Обама по-прежнему размышляет над вариантами реакции, и Путину будет трудно найти контрмеры неизбежному возмездию со стороны США.
Второе направление российского влияния на политику США – военная операция РФ в Сирии. И здесь время также имело решающее значение. Москва обострила борьбу за Алеппо синхронно со вторыми президентскими дебатами (9 октября) и приостановила свои воздушные удары как раз во время третьих, что дало Трампу возможность утверждать, что Обаму и Клинтон «перехитрили».
Но и в этой игре Россия зашла слишком далеко, в результате чего во Франции отменили давно запланированный визит Путина в Париж. Теперь Россию обвиняют в совершении военных преступлений в Сирии. И Европейский союз, и Соединенные Штаты как минимум рассматривают введение новых санкций в отношении России. Маневры Москвы с открытием «гуманитарных коридоров» из Алеппо почти не принесли результата. И претензии России, что бельгийские истребители F-16 обстреливали гражданские объекты, никак не помогли российской международной репутации.
Сейчас Россия отправила в Восточное Средиземноморье свой единственный авианосец Адмирал Кузнецов в сопровождении большинства надводных кораблей Северного и Балтийского флотов. Ключевой вопрос в том, должна ли эта отправка сделать возможной активизацию авиаударов, чтобы силы Асада смогли захватить Алеппо как раз накануне президентских выборов в США.
При этом Россия совершенно не использует для попыток повлиять на выборы в США срежиссированный ею же конфликт в Украине. Ситуация в зоне боевых действий на Донбассе далека от стабильной. И взрыв в лифте, который унес жизнь боевика Моторолы на прошлой неделе, еще раз подчеркнул безудержный хаос в контролируемых РФ ЛДНР. Путин явно предпочитает говорить о «снижении напряженности» в этой зоне с Германией и Францией, а не с США.
По-видимому, он рассчитывает на то, что возмущение, вызванное в Европе варварским поведением России в Сирии, может быть нейтрализовано ее участием по минимизации рисков в Украине. На прошлой неделе (19 октября) канцлер Германии Ангела Меркель приняла импровизированный саммит в Берлине, в котором, помимо нее, приняли участие Путин (в сопровождении своего помощника Владислава Суркова), президент Франции Франсуа Олланд и президент Украины Петр Порошенко. Эта встреча в нормандском формате еще раз подтвердила, что мирный процесс в Украине, основанный на Минских соглашениях, зашел в тупик, но альтернативы ему нет.
Инструмент, который Москва, похоже, по максимуму использует для воздействия на выборы в США – ядерная угроза. Заявление Путина о выходе России из соглашения по утилизации плутония было приурочено ко вторым дебатам, но не дало желаемого эффекта. Серия ракетных испытаний и развертывание систем «Искандер» в Калининграде должны были усилить месседж – и Трамп действительно обвинил Клинтон в том, что она боится, которая имеет 1800 ядерных боеголовок. И все же эти действия в конечном итоге не возымели желаемого эффекта.
В настоящее время Государственная Дума России ставит вопрос о выходе из нового договора по СНВ от 2011 года. Руководство США сталкивается с сложной задачей реагирования на это ядерное позерство; оно утверждает, что таким угрозам не место в рациональных и обоснованных международных отношениях.
Путину удалось сделать себя большой проблемой для американской политики, но это вряд ли улучшит международное положение России. Попытки повлиять на ход президентской кампании в США дали обратный эффект, позволив Клинтон обвинить Трампа в стремлении заключать сделки с Путиным.
Краткосрочное стремление похвастаться может также привести к тяжелым результатам в долгосрочной перспективе. Дело в том, что Россия не может позволить себе быть главным геополитическим соперником Соединенных Штатов. Каждый амбициозный шаг россиян, как, к примеру, военное вмешательство в Сирии, только подвергает Москву новым рискам. Россия также обнаружит в ближайшие недели, что ее смелый эксперимент в сфере хакерства и троллинга также не пройдет бесследно: уязвимость России в виртуальном пространстве больше, чем думает не разбирающийся в тонкостях работы в интернете Путин.
Настаивая, что Москву следует воспринимать всерьез, Кремль совершенно не готов к возможным последствиям. И его предположение о том, что готовность к риску – политическое преимущество, скорее всего, в конечном итоге будет опровергнуто весьма болезненным способом.
