Русская антиутопия основана на образах прошлого, не в силах вырваться из его плена. В России 2015 года из всех искусств для нас главным является антиутопия. Через десять лет после мирового успеха романа «Метро-2033» и через шесть лет после «Метро-2034», которые породили целую литературную франшизу и серию компьютерных игр, Дмитрий Глуховский выпустил третью книгу трилогии, «Метро-2035». С изящной иронией постапокалиптический триллер был презентован в День России, 12 июня.
Обстановка в романе все та же, что и в первых двух книгах: после Третьей мировой Москва, защищенная от прямого удара противоракетами, но пораженная радиацией, превратилась в город-призрак с пустыми домами и брошенными автомобилями, между которыми бродят мутанты и неведомые существа. Из людей выжили только те, кто в день атомной бомбардировки ехал в московском метро. Следует сказать, что со времени выхода первых двух книг идея ядерной войны стала ближе российским читателям, которые в последний год регулярно слушают рассказы о «радиоактивном пепле» и о готовности применить стратегические ядерные силы в ходе аннексии Крыма, носят озорные майки с «Искандерами» и смотрят на YouTube видео с «Тополями», поражающими Нью-Йорк, так что реальность где-то даже приблизилась к описанному в романе.
Что изменилось по сравнению с первыми двумя частями – так это характер противостояния. Если раньше подземные жители в основном сражались с мутантами, птеродактилями и неведомыми существами под названием «черные», то теперь они воюют между собой.
Станции метро превратились в государства, разделенные по принципу идеологии.
Постапокалиптический триллер Глуховского превращается в мрачную сатиру на современное российское общество, которое расколото по идеологическому признаку. Его схема метро – это карта современной российской идеологии с ее поляризацией, непримиримостью, митинговыми войнами и холиварами Фейсбука: на ней присутствуют сталинисты Красной линии, рыночники Ганзы (Содружества Кольцовой Линии), фашисты «Пушкинской» и «Тверской» и интеллектуалы Полиса – «Библиотеки имени Ленина». На карте не хватает только православных и исламских фундаменталистов – возможно, им подошли бы станции «Кропоткинская» и «Отрадное». Словно в реальном российском публичном пространстве, они воюют друг с другом не на жизнь, а на смерть, высылают впереди себя штрафбаты, взрывают блокпосты и переходы, бьются за скудные подземные ресурсы – выращенные в темноте грибы и свиней, но еще более – за умы и сердца подземных жителей.
Над всей этой гоббсовской анархией «войны всех против всех» высится неприступный Орден, служба безопасности Метро. Некогда защитивший подземный мир от нашествия «черных», он все более превращается в идеологическую полицию, хотя не брезгует и приторговывать оружием, и крышевать коммерсантов. Мир романа клаустрофобичен, жители Метро верят, что они одни на планете выжили после ядерного удара. И только главный герой романа – бывший спецназовец Ордена Артем, превратившийся в сталкера, — одержим идеей найти на Земле других выживших и каждый день поднимается на поверхность со старой армейской радиостанцией, тщетно пытаясь уловить сигналы внешнего мира. Но, как выясняется, радиоэфир забит специально установленными в Балашихе глушилками, которые контролирует все тот же вездесущий Орден.
Дмитрий Глуховский создал в романе идеальную модель современной России – замкнутое пространство самоизоляции, живущее образами ядерной войны, задраивающее гермоворота, спешно отгораживающееся от Запада. В этом затхлом, тускло освещенном мире хозяева дискурса развязывают идеологические войны ради сохранения собственной власти, делают все новые медийные вбросы, манипулируя расколотым обществом, предлагая ему все новые объекты ненависти. В самом деле, еще лет пять назад кто бы мог подумать, что российское общество, казалось бы, навсегда распростившееся с идеологией в конце 1980-х, попавшее в идеологический вакуум между марксизмом и рынком, с удовольствием осваивающееся в потребительском капитализме, вдруг так резко реидеологизируется и так жестко расколется, что трещины пройдут между друзей и посреди семей, что дети, читающие интернет, перестанут понимать отцов, смотрящих телевизор?
Проблема в том, что гражданская война, которую так умело смоделировал Глуховский, уже идет в России.
Ее поля сражений – Крым и Донбасс, Украина и Чечня, 9 Мая, памятники Сталину и Дзержинскому, отношения с Америкой. По всем этим вопросам общество расколото и готово браться за оружие. Пока жертвы этой войны единичны и знаковы: Бабурова и Маркелов, Немцов, избитые активисты, посаженные по «Болотному делу» или выдавленные в эмиграцию. Но маховик войны запущен, общество поляризовано и антагонизировано, заряжено «языком вражды». И неважно, что современные российские идеологии условны, что это лишь реконструкции, разогретые в микроволновке политтехнологий: российский «либерализм» и «сталинизм» — такие же симулякры, как и украинский «фашизм», такая же репрезентация несуществующего; главное тут — градус ненависти.
Сложилась парадоксальная ситуация: провозглашая своей целью стабильность и борьбу с экстремизмом, создавая центр «Э» и принимая все новые законы против «разжигания», власть своими действиями сама подливает масло в огонь гражданской войны и производит радикальные идеологии (как, например, на Донбассе), наивно полагая их инструментом политического контроля. Видимо, речь идет об одной из поздних стадий распада политического организма, его самоубийстве: умирая, он начинает вырабатывать токсины (радикального национализма, фундаментализма, сталинизма, фашизма), которые сами его уничтожат.
Жанр антиутопии обманчив. Она рассказывает не о будущем (как несбыточная утопия, сон Веры Павловны), а о настоящем, говорит не о мечтах, а о болезнях. А русская антиутопия притом еще основана на образах прошлого, в ней встречаются опричники и чекисты, троцкисты и фашисты, она варится в образах прошлого, не в силах вырваться из его плена. Популярность антиутопий в современной России – «Москва 2042» Владимира Войновича, «Кысь» Татьяны Толстой, «День опричника» и «Теллурия» Владимира Сорокина, «Укус ангела» Павла Крусанова – свидетельство того, что у России нет образа будущего, мы разбираемся с полупереваренными остатками прошлого, с историческими личностями, превратившимися в мутантов и химер.
«Метро-2035» – это не роман-предупреждение. Это скорее детальное описание идущих в обществе процессов распада, медленно разгорающегося огня гражданской войны. Это Москва-2015 с ее идеологическими катакомбами, государственными пропагандистами, которые всплескивают пухлыми ручками, рассказывая нам о радиоактивном пепле, с ее сетевыми троллями и кремлевскими ботами, с ее бесконечными переходами и молчаливыми толпами в подземных интерьерах сталинской архитектуры.
Вопрос только в том, сумеем ли мы выйти из катакомб на поверхность и что нас там ждет: постапокалиптические руины или новое небо, с которого будет капать теплый дождь.
